Чистим мозги

14 (27) мая 1905 Начало Цусимского сражения.
................................................
До 1945 года Япония отмечала 27 мая как День Военно-морского флота.
..................................................

Во Владивостоке почтили память героев Цусимского сражения


В день памяти моряков героического крейсера "Варяг" и канонерской лодки "Кореец", погибших в русско-японскую войну в Цусимском сражении, архиепископ Владивостокский и Приморский Вениамин принял участия в торжественном митинге и совершил заупокойную литию на Морском кладбище Владивостока, передает пресс-служба Владивостокской епархии.
После литии владыка обратился к погибшим героям Цусимского сражения, как к живым, подчеркнув, что герои не умирают. Он говорил об их бессмертном подвиге, о том, что они - пример для подражания сегодняшним военным морякам. И о том, что, помня о героических предшественниках, военные моряки не посрамят Андреевского флага, свидетеля славного прошлого Российского флота.
В церемонии участвовали представители командования Тихоокеанского флота, администрации Владивостока, ветераны ВОВ, детские патриотические клубы.
С Тихоокеанским флотом архиепископа Вениамина связывает давняя дружба: владыка неоднократно участвовал в морских походах, в 1997 году освящал Андреевский флаг нового крейсера "Варяг", в октябре 2002 года был навечно зачислен почетным членом Гвардейского экипажа нового "Варяга".
Русская линия

http://www.rusk.ru/

.................................................................

ОТ АВТОРА: Давненько меня занимает вопрос, сколько можно врать нашему "крестьянину", зачем ему врут, почему большинство "крестьян" верят несусветной чуши, почему они, сбившись в стадо и под предводительством попов и "патриотов", в легкую пробьют голову любому встречному, засомневавшемуся в их идее фикс. И насколько глупо выглядят пригосударевы мифотворцы сегодня, когда всю их лепнину можно проверить самому. В те времена, когда единственным источником информации была газета "правда", это еще прокатывало. Человек мог лишь сомневаться, но сейчас, в эпоху Интернета, все можно найти самому, после чего становиться прозрачно - государевы блудуны за пару серебряников оболванивают крестьянина, дабы он позволял себя безропотного окучивать по полной программе, да еще и благодарил за собственное окучивание. Основу насаждаемого дебилизма составляет миф о величии России, об избранности русских, нашей самой правильной вере и прочей ерунде в миру известном как национализм. Не смотря на то, что сам я русский, и на бытовом уровне очень рад, что живу в этой стране не чукчей, бурятом или евреем, мое отношение к людям строится по другим меркам. Моя система распознавания "свой-чужой" основывается на принципе - "дурак - не дурак", "гондон - не гондон" и так далее. Поэтому тупой русский для меня такой же чужой как тупой грузин или американец, а порядочный молдаванин "своее" архиепископа Вениамина. И все, распознающие людей по национальностям мне чужие, так как они либо тупые (т.е. балбесы бескорыстные), либо "гондоны" (т.е. балбесы корыстные). Казалось бы, если "гондон" корыстен, то он уже не глуп, но это "неглупость" на маленьком участке. Он глуп, потому, что не видит краха своей идеологии через несколько ходов, или надеется до этого времени сдохнуть, а после хоть потоп.
Итак, мой вывод примерно такой, людям легче следовать штампам, потому, что это не требует работы мозга. А работать головой они не умеют, (их этому не учат - дураками легче управлять), не хотят), кто не хочет заниматься тем, что он не умеет), не любят (трудно любить то, в чем ты слабак). Узкие специалисты могут возмутиться - мы в своей области очень умные, а в остальном уж тоже разберемся. Не канает. Будь ты хоть Нобелевский лауреат по физике, геморрой лечить ломанешься в поликлинику. Так желательно и о других вещах судить не с кондачка, основываясь на своей Нобелевской премии, а, вникая в предмет, так же, как ты вникал вначале в физику. Касательно национализма здесь все просто. Тупому гораздо проще идентифицировать человека по штампу - евреи - хитрые и коварные, чукчи - тупые, чечены - бандиты, американцы - зажрались суки, русские - великие герои, правдолюбцы, которых все хотят обмануть и отобрать тяжким трудом нажитое и богом даденное и т.д., чем разбираться "ху из ху" или, проще говоря, думать.

В результате появилась серия - Мифы, кому нужны, как распространяться, кем разоблачаются и зачем.


В связи с тем, что бубнители мифов абсолютно не озабочены как достоверностью событий, так и их хронологией, нам придется разбираться как с Варягом, так и с Цусимой по отдельности. Это тока на заупокойном митинге можно скорбеть о Варяге, геройски погибшем в Цусимском сражении.

Итак, версия бубнителей для самых тупых (как всегда на сайте "за великую Россию")

..................................................................................
27 января 1904 года, 11 часов 10 минут, порт Чемульпо, Корея. На русском крейсере "Варяг" прозвучал сигнал: "Все наверх, с якоря сниматься". И через 10 минут четырехтрубный красавец-корабль под звуки "Боже царя храни" начал свой последний парад...

ОБЩЕПРИЗНАННЫЙ ПОДВИГ
Героический бой "Варяга" и канонерской лодки "Кореец" с пятнадцатью японскими кораблями известен всем нашим соотечественникам с детства. Многие со школьной скамьи помнят также, что Япония тогда без объявления войны напала на Россию. В нейтральном же корейском порту Чемульпо находились крейсера-стационеры пяти государств - России, Англии, Франции, Италии и США.

В 7 час. 30 мин. 27 января японский адмирал Урну предложил "Варягу" и "Корейцу" либо сдаться, либо выйти на бой с рейда Чемульпо. Если же это не будет сделано до полудня, японская эскадра войдет на рейд и расстреляет русские корабли. Формально такое требование противоречило международному праву, но иностранные стационеры даже не захотели объявить японцам протест, а заявили, что уведут свои крейсеры в глубь бухты в случае начала боевых действий.

После ожесточенного боя в 18 км от Чемульпо поврежденные "Варяг" и "Кореец" вернулись на рейд. Команды крейсера и канонерской лодки были размещены на иностранных кораблях и отправлены на Родину. "Кореец" был взорван, а "Варяг" потоплен на рейде Чемульпо.

Моряков-героев с триумфом встретили в Одессе. Специальный поезд везет их по стране. 14 апреля экипажи восторженно приветствует Москва. Через два дня они церемониальным маршем проходят по Невскому проспекту от Московского вокзала до Зимнего дворца, где их ожидает император...

Бой "Варяга" и "Корейца" и официально, и неофициально считался и считается доныне одной самых ярких, славных страниц в истории русского флота. И вполне заслуженно.

Русская линия
..................................................................................

ОТ АВТОРА. Так как описываемая лажа не являлась секретом с первых дней, то люди не согласные кушать то г., что втюхивают крестьянину, пытались и пытаются до сих пор открывать ему (крестьянину) глаза на правду. И делается это по простой причине - знание о том, как усрались прошлый раз уменьшит вероятность усраться в следующий. Поэтому, те, кто открывают глаза являются истинными патриотами России, а те, кто вешают лапшу, прикрываясь словоблудием о нашей исключительности - самые настоящие предатели, и их тупость не является смягчающим обстоятельством.

Далее пример такого бескорыстного борца за идеалы, правда, наличие у него дедушки - героя Чемульпо, замутняет его бескорыстие.

................................................................................

100 лет славы и бесславия

27 января 1904 года, в первый день русской - японской войны, крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» вступили в неравный бой с целой эскадрой противника. Корабли погибли, но не сдались. Воспитанные на вековых традициях русской воинской доблести, моряки «Варяга» и «Корейца» вписали новую страницу славы отечественного флота, поддержав, как этого требовал Морской устав, «честь русского имени и достоинства русского флага». Героический бой «Варяга» и исключительный драматизм предшествующих ему событий не перестают волновать и сегодня.


Сто лет отделяют нас от тех героических дней. Многие перемены произошли в судьбе нашей Родины, но подвиг, совершенный 100 лет тому назад, живет в душе простого народа, в его песнях. «Плещут холодные волны...» - кто не знает этой мелодии, которая прошла, все испытания временем и сегодня почитаема большинством нашего народа. Слава «Варяга» и «Корейца» перешагнула границы России. Подвиг русских моряков взволновал весь мир. Но так было до начала «демократических» перемен.

За последние десятилетия многое изменилось. Бывшая советская интеллигенция, отдельные писатели и ученые продолжают дружно клеймить наше прошлое, копают все глубже и глубже, стремясь как можно больше показать негатива. А где она, правда, никто точно не знает. Удивляет легкость суждений историков, писателей, публицистов о тех или иных событиях, различных аспектах, которые неведомы многим людям.

На грустные мысли наводит меня книга военного моряка В. Д. Доценко «мифы и легенды Российского флота». Он решил развенчать героический подвиг русских моряков крейсера «Варяг» и лодки «Кореец». Помня о героизме старших товарищей, советские моряки достойно сражались в годы Гражданской и Великой Отечественной войн, громили врага на Черном, Балтийском, Баренцевом, Японском и других морях. Моряки героически защищали Одессу и Севастополь, Керчь и Новороссийск, Ленинград и Мурманск, обороняли Москву и Сталинград, штурмом брали Будапешт и Берлин, освобождали Южный Сахалин и Курильский острова, а также иностранные порты Сейсин, Порт-Артур и другие города Кореи и Китая от японских милитаристов. Однако по прошествии ста лет находятся люди, которые стремятся очернить эти славные страницы нашей истории, героизм и мужество моряков. Было бы не так обидно, если бы это делали «штатные» очернители нашей истории: Яковлевы, Радзинские, Боровики, Суворовы, Калугины, Сванидзе, Новодворские и им подобные. Их позицию в народе хорошо знают. Но прочитать подобное в книге военно-морского историка и библиофила, доктора исторических наук, профессора, академика Петербургской академии истории науки и техники, действительно члена географического общества, члена совета ассоциации Российского флота, капитана 1-го ранга В. Д. Доценко довольно странно, хотя его «демократическая» позиция известна.

Виталий Дмитриевич — автор многих печатных работ, в том числе книг, брошюр, киносценариев, сборников, научных статей. Наиболее знаменитыми являются его труды «Знаки и жетоны Российского Императорского флота», «Российский Императорский флот 1696-1917», «Российский морской мундир 1696- 1917», «Морские храмы России» и другие. Сами названия книг говорят о том, что автор пишет о флоте и флотских традициях на разные темы.

Времена сейчас непростые, у многих позиция и взгляды меняются в зависимости, то есть «держат нос по ветру». Виталий Дмитриевич из тех, кто свою позицию, видимо, отделил, что подтверждают его труды. «Занимаются много лет военно-морской историей, постоянно изучая архивные материалы, я пришел к одному заключению, - пишет автор «Мифов и легенд...»,- что в отечественной истории, военно-морской литературе существовали (и существуют до сих пор! ) устоявшиеся стереотипы в описании (или определении) тех или иных событий...

В пылу повествований писатели приукрашивали подвиги, добавляя что-то своё». Видимо, с этих позиций историк решил «подправить» историческую науку вместе с памятью народной, но теперь уже не на сталинском, застойном времени, которой взрастило его, дало возможность стать учёным, а на более далёком историческом прошлом. Военный моряк вместо благодарности льет и льет фекалии на историю флота, а значит, и России в .целом. Он накрепко взялся за развенчивание святая святых русских и советских - подвига варяговцев и других героических дат. Ученый стремится посеять сомнения в умах людей. Он доказывает, что зарождение флота России происходило не так, как писали раньше. Оказывается, что писатель В. Пику ль — выдумщик, а многие описанные им события не соответствуют действительности.

Автор «Мифов...» пишет, что никакого героического подвига экипажи крейсера «Варяг» и лодки «Кореец» не совершали, а многое, что ранее написано, это неправда. Его не смущает, что об этом написано много книг и статей, защищено немало диссертаций, снято многие кинофильмы, сложены песни, которые вошли в душу каждого моряка. А то, как себя будут чувствовать ветераны и молодежь, студенты и курсанты морских и речных учебных заведений, каким будет восприятие нашей истории в стране и за ее пределами, ученого мало беспокоит. Оказывается, все то, что преподносили в течение многих лет, неправда, так, в частности, твердит ученый. В этой книге в главе «Русские умеют умирать...» автор развенчивает миф о героическом подвиге моряков подобно тому, как это делает бывший сотрудник разведки В. Суворов, ныне проживающий за границей. В своей книге В Доценко описывает морское сражение и рассказывает о трагической истории корабля и непростую судьбу крейсера и его команды, однако его выводы и оценки, на мой взгляд, унижают славный подвиг моряков. К примеру, историка крайне волнует, почему командир «Варяга» В. Ф. Рудне, получивший за бой орден Святого Георгия четвертой с степени и звание флигель-адъютанта, вскоре оказался в отставке и доживал свой век в родном имении, в Тульской губернии? Увольнение В. Руд Нева не дает покоя отставному флотскому офицеру, он не может спать спокойно, поэтому решил «установить истину», показать, что никакого геройства экипажи кораблей и командиры не совершали. Мол, все это вымысел В. Руд Нева и вышестоящих царских начальников. Ученого не смущает, что история знает немало случаев возвышения офицеров за подвиги, а в последующем — унижения людей, верно служивших Отечеству.

Вспомните хотя бы генералиссимуса А. Суворова, адмирала флота Советского Союза Н. Кузнецова, Маршала Советского Союза Г. Жукова и других. Совсем свежи примеры снятия с должностей адмиралов В. Попова, В. Комоедова, висе — адмирала М. Моцака и других. Причина одна — так угодно было властям предержащим. Неужели только потомки оценят героев по заслугам? За последние годы с помощью разного рода «защитников» флота типа не нашевых, гоптарей и им подобных флот оказался на грани полного развала. Ельцинисты и приспособленцы, развалившие армию и флот, основные виновники происходящего в военном — Морском Флоте. Наше государство оказалось фактически без военного и гражданского флота. Но развалить страну, уничтожить корабли для ельцинистов оказалось недостаточным.

Видимо, поставлена цель — добить моряков морально и духовно. Поэтому стараются лишить народ славной и героической истории, среди которой подвиг варяговцев занимает особое место. Дошедшие до нас воспоминания участников сражения, очевидцев, историков ставятся под сомнения. За эталон берутся доводы японцев и тех, кто унижает подвиг русских моряков. По утверждению японцев, пишет автор «Мифов и легенд...», в бою при Чемульпо их корабли остались невредимыми. Выходит, японцам верить можно, а нашим командирам и участникам сражения, ученым советского и русского периода — нет. Между тем героический бой крейсера «Варяг» и исключительное мужество русских матросов, мичманов и офицеров не перестают волновать людей и в наши дни.

Сопоставив факты мужества и героизма с изменой присяге и воинском долгу нынешнего офицерства и генералитета, ещё больше задумываешься. Каким мужеством, силой духа и воли, самопожертвованием должен был обладать командир крейсера В. Ф. Рудне в, находившейся вдали от берегов России? Ведь он находился в окружении врагов, но чувствовал ответственность за судьбу экипажа, охрану русской миссии в Сеуле и за авторитет государства. Ощущая неотвратимое нарастание военной угрозы в отсутствие какой-либо связи с командованием, так и не удосужившимся отдать соответствующее обстановке распоряжение; наглость врага, заблокировавшего нейтральный порт; удивительную пассивность перед лицом агрессора внушительной международной эскадры, находившейся в гавани Чемульпо.

Это далеко не полный перечень проблем, с которыми пришлось столкнуться командиру крейсера «Варяг» и его подчиненным. Он не дрогнул, не изменил, не предал, а остался верен присяге и России. Не так, как это сделали в девяносто первом и девяносто третьем году Шапошниковы и Грачевы, куликов и Соколовы, Калугины и Ненашевы, Колесниковы и Евневичи и многие другие, предавшие советскую присягу. Окруженный коварным и хитрым врагом, лицемерными иностранцами, командир крейсера проявил немало мужества, самообладания в ожидании развязки событий, ибо изменить, их он был не властен.

Около ста лет отделяют нас от тех дней, а гробокопателям не дает покоя эта слава русских моряков. Им нужна, видите ли, правда. Большие, порой трагические перемены и события произошли за это время в судьбах многих моряков, надводных кораблей и подводных лодок, да и страны в целом. Вспомните подвиги в годы ВОВ командиров подводных лодок: А. Маринеско, В, Щедрина, а в послевоенное время экипажа АПЛ «К-19», «Комсомольца», «Курска» и других. Однако подвиг крейсера «Варяг» для моряков оставался священным. Хочется верить, что и в будущем пасквилянтам не удастся его опорочить. Автор книги закончил ВВМУ им. М. В. Фрунзе (ныне Морской корпус Петра Великого, Санкт-Петербургский военно — морской институт) в 1972 году а в последующем военно — морскую академию, принимал советскую военную присягу, клялся быть преданным народу и Советской Родине, но в последующем изменил ей. В этом, видимо, загадка души некоторый флюгер — офицеров.

Командир крейсера «Варяг» В, Руднев более тридцати лет прослужил на флоте и остался верен присяге до конца. Автор «Мифов и легенд...» тоже служил на флоте, был командиром минно-артиллерийской части, помощником и командиром тральщика, но разница в их поведении разительная. Когда пришла опасность для Отечества, В. Ф. Руднев вступил в смертельную схватку с врагом, не зная, ее исхода. «Варяг» не был рассчитан на единоборство с новейшими японскими крейсерами типа «Асама». А Виталий Дмитриевич, наоборот, отсидевшись, взялся за очертание истории флота, то есть государства Российского. Когда 27 января 1904 года в семь часов тридцать минут командиры английского, итальянского, французского, американского стационаров получили уведомление от японского адмирала Уриу о предстоящем его нападении на русские корабли, в связи с чем иностранцам предлагалось удалиться от места сражения на безопасность расстояние, тогда, как и сейчас нынешние глашатаи свободы, они не стали защищать русских моряков. Узнав об ультиматуме от французского командира, Руднев не дрогнул, не стал унижаться, а собрал в кают-компании офицеров и объявил, что крейсеру предстоит вступить в бой с целом неприятельской эскадрой. Общим решением собрания было - сражаться и не посрамить честь Андреевского флага, а в случае утраты крейсером боеспособности— взорвать его. И они сдержали слово русского военного моряка. Все готовились к бою. Распределив и уточнив обязанности среди и личного состава, подняв пары в котлах, закончив развертывание перевязочных пунктов к взрыву зарядное отделение торпед в носу и корме корабля, все были готовы вступить в смертельный бой и умереть.

На «Корейце», носившем еще громоздкий парусный рангоут, готовясь к бою, спускали и выбрасывали за борт демаскирующие высокие стенги и пожароопасные деревянные трапы, входные рубки, светлые люки, то есть все то, что могло гореть. Это- свидетельствует о том, что к бою готовились серьезно и никто не мог знать, кому суждено сложить в бою свою голову и навечно остаться в холодно морской пучине. К этому были готовы все: и матросы, и офицеры. В то же время многие бывшие советские офицеры предали присягу, изменили воинскому долгу.

Автор пишет, что истинные события искажены до неузнаваемости в военно- морской исторической литературе советского периода. Мол, вся вакханалия продолжалась, но в более гипертрофированном виде. Все это объяснялось наличием сталинского режима с цензурой, засекреченности и массовыми репрессиями. Поэтому сквозь «марево отшлифованных под эпоху событий пробиться к правде было невозможно, да опасно». Сейчас на почве антисоветчины вы осмелели. 0 том, что сам он изменил присяге, предал ее, старается помалкивать, а собирает плоды через принижение славы героев. Может, это надежнее, чем отстаивать интересы армии и флота в наше не менее трагическое и опасное время.

Нельзя согласиться с его доводами, что «так было на протяжении почти трех веков, когда рождались мифы и легенды». Наблюдая за тем, что твориться в последнее десятилетие в ((демократической» России, страшно подумать, что о сегодняшнем времени через сто, двести, триста лет. Как понять, что в нынешней России никто не хочет сказать правду, что происходит в нашем обществе. Нам неведомы причины гибели журналиста Д. Холодова; количество жертв безвинно убиенных при защите Верховного Совета РФ в октябре 1993 года; истинные причины и виновники чеченской трагедии, взрывов на улице Гурьянова, на Каширском шоссе; причины травмы людей в ДК на Дубровке; почему расстреляли усыпленных газом женщин и так далее. Вот о чем надо говорить, докапываться до истины с целью установления правды. Но это небезопасно.

Имея доступ к архивным материалам, не следует спекулировать историческими фактами, тем более что погибшие и умершие люди постоять за себя не могут. Вместе с тем история свидетельствует, что в 10 часов сорок пять минут экипаж крейсера готовиться к бою. Раньше обычного прошел обед. Построив личный состав на корабле, командир Руднев сообщил личному составу о японском ультиматуме. Он, в частности, сказал: «Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была. Никаких вопросов о сдаче не может быть — мы не сдадим крейсер и самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови. Исполняйте каждый свои обязанности точно, не торопясь. Особенно комендоры, помня, что каждый выстрел должен нанести вред неприятию. В случае пожара тушить его без огласки, давая мне знать». Дружное, громкое «Ура!» было ответом на речь мое происходило на лодке «Кореец». На обоих кораблях больные из лагеря добровольно становились в строй, включая вольнонаемных, музыкантов, буфетчиков, коков и других специалистов. Они не пожелали расстаться со своими товарищами, хотя им было предложено сойти на берег и укрыться в консульство. «С благоговением вспоминаю, - писал позднее врач корабля М. Банщиков, - незабвенную картину общего громадного подъема духа. Казалось, нет преграды этим преобрази вшимся людям». А что сейчас? Флот сокращен по численности и по количеству кораблей почти в шесть раз. Наши корабли у причалов. Два авианосца— «Минск» и «Новороссийск», - прослужившие на флоте менее двух десятков лет, проданы за бесценок за границу, где на одном из них устроили бордель, Как это называть, господа?.. Почему не встали на защиту Родины, не выполнили свой долг руководители армии и флота, других силовых структур, как это сделал экипаж варяговцев? Этот вопрос должен задать себе каждый офицер, мичман и прапорщик, сержант и рядовой, принимавший советскую присягу. Ибо присяга принимается один раз. Если бы наши маршалы, генералы и адмиралы, отдельные из которых и теперь делают вид, что защищают народ в Госдуме, были тверды в своих помыслах, остались верны своей присяге, как В. Ф. Руднев, в стране было бы все по — другому.

Под звуки гимна «Варяг» и «Кореец» снялись с якоря и ушли на верную погибель. В 1991-м и 1993 году среди наших офицеров подобного не наблюдалось. И в наши времена многие офицеры в полной растерянности, если не сказать больше. Вместе с т ем территория России сокращена на одну треть по сравнению с1904 годом. Сократили ее недруги Отечества насильственным путем. Вместо помыслов о возрождении Российского государства, которое раньше называли СССР, пасквилянты наносят по нему удар за ударом. Сейчас многие за рубежом посмеиваются над тем, что твориться в некогда могучем государстве. В то далекое время было по — другому. Командиры французского, итальянского и английского стационаров, построенные во фронте и стоящие повахтенно по своим кораблям, отдавали дань мужеству русских моряков. «Мы салютовали этим героям, шедшим так гордо на верную смерть», — писал потом в донесении своему адмиралу командир французского корабля. В ответ на «13аряге» играли национальные гимны тех стран, представителями которых были провожающие их корабли. Но вот миновали итальянский крейсер — последний на выходе с рейда. Затихла вдали мелодия русского гимна, исполняющегося итальянцами в честь наших кораблей. Лишь мирный гул нарушал глубокую тишину, воцарившуюся на палубе «Варяга». Так писали о них иностранцы.

А вот мы, как всегда, в бочку меда да ложку дегтя. Пытаемся доказать, что все это миф, никакого геройства экипажи крейсера «Варяг» и «Кореец» не проявляли, а командиры вообще оказались бездарными. Так вытекает из книги мифов и легенд господина В. Д. Доценко. Он, видите ли, стремиться к правде сквозь «ма угрызения совести, что удар наносится по истории моряков, к которым он себя причислял. К сожалению, сейчас ненавистников России хватает и в самой стране„и за пределами. Удивляет, почему подобные книги выпускают при содействии нынешних руководителей флота. В то же время любое неприятие ценит только сильного противника.

Так было, так есть, так будет. К сожалению, до нас подобное доходит с опозданием. Если следовать изречению «много врагов — много чести», то японцы оказали русским морякам исключительную честь. Против легкого крейсера и устаревшей лодки они выставили три тактических соединения своего флота. По массе вся японская эскадра в минуту выпускала в 9,1 раза больше металла, чем русские корабли, а по массе взрывного вещества превосходит их в 36 раз. Один вид этой армады должен был бы парализовать волю к сопротивлению наших моряков. Японский адмирал не сомневался в сдаче без боя русских перед его армадой, считая безысходно их положение. Но «Варяг» не ответил на сигнал японского командующего с предложением сдаться. Вместо сдачи на стеньгах и гафеле взвились высоко поднятые овеянные славой белые с голубым крестом Андреевские флаги, которые поднимались, согласно Морскому уставу, «в виду неприятеля». Автора «Мифов и легенд...» беспокоит то, что бой длился около часа. Мол, мало времени для настоящего подвига. А ведь это был тяжёлый, настоящий бой. А. Недобра нашли лишь одну руку с останками дальномера. Тяжело раненный мичман П. Губонин, отказавшись идти на перевязку, продолжал руководить боем с оставшихся орудий. Борьбой с огнем руководил мичман Н. Черниговский- Сокол — ревизор корабля. Решительно и смело действовали минер П. Козлов, кочегар Н. Очень ков, машинист М. Иванов, который, несмотря на сильные ожоги и ранения, оставался в строю. До сотни впившихся в тело осколков насчитывали враги у отдельных матросов, поступавших на перевязку. И так действовал весь экипаж. Сам командир крейсера также получил тяжелое ранение. «За весь бой я положительно не видел ни одного легкого случая», - вспоминал впоследствии врач М. Банщиков. В этом неровном бою были убиты один мичман и 38 матросов (есть данные, что погибло 122чел.), ранено 3 офицера и 70 матросов.

Лишь после возвращения на рейд, когда бой окончился, стали приходить на перевязку легко раненные. Как отмечал германский военный историк капитан- лейтенант Ревентлов, русский моряк «умеет сражаться до конца и пока в состоянии двигаться, то исполняет свои обязанности». Отлично действовал в бою и «Кореец» под командованием Г. П. Беляева. Держась на расстоянии двести — двести пятьдесят метров от крейсера и маневрируя в меру скорострельности своих старых орудий, он посылал на «Асам» и «Такачихо» 88-килограммовые фугасные снаряды. Около острова Иодольми лодка подбила японский миноносец, который затонул, а два японских крейсера получили повреждения.

Получив серьезные повреждения корабля, и потеряв много людей, видя безнадежность дальнейшего боя, командир «Варяга» прямо на верхней палубе собрал военный совет. Он был недолгим, так как все понимали, что на военных постах невосполнимая убыль, неисправимые повреждения корабля и орудий, а продолжение боя приведен к бессмысленной гибели оставшихся людей без нанесения вреда противнику. Поэтому было принято решение- корабли уничтожить, а оставшихся в живых разместить на иностранных судах. Крейсер был затоплен, а лодку взорвали. Подвиг «Варяга» в водах Желтого моря не забыт, он живет в душе народа.

При всех гробокопаниях слава «Варяга» и «Корейца» переживет века. Ибо их подвиг по-настоящему волновал многие поколения людей, как нашей стране, так и в мире. Эти чувства прекрасно передал немецкий поэт Р. Грей в стихотворении, которое уже в марте 1904 года в переводе Е. Студенткой стало известно не только в России, н о и во многих странах за рубежом. Оно дало жизнь ныне народной песне «Наверх, вы, товарищи, все по местам...». Членов экипажа встречали с большими почестями в Одессе, Севастополе, Москве, Санкт-Петербурге и в других городах по ходу следования поезда из Севастополя в столицу, а апреля 1904года на пароходе «Кримэ» в Одессу прибыла третья, последняя, группа варяговцев желтый, настоящий бой. Не на жизнь, а на смерть.

Одним из первых японским снарядом был разрушен верхний носовой мостик. Перебиты фок - финты, вызван пожар в штурманской рубке, были убиты определяющий расстояние младший штурман А. Недр, горнист Николай Наглев, барабанщик Д. Керн ев, сигнальщик Г. Миронов и другие. После боя отряд с командиром В. Ф. Рудневым и Г. П. Беляевым. Они следовали в Санкт- Петербург экстренным поездом. В Москве на Курском вокзале их встречали с оркестром. Командирам и офицерам — Рудневу, Беляеву, Зарубаеву, Степанову и Банщиков — преподнесли лавровые ветки.

В Санкт — Петербурге прием осуществил царь Николай II. На приеме он сказал: 'Многие из вас своей кровью занесли в летопись нашего флота дело, достойной подвигов ваших предков, дедов и отцов, которые совершали их на "Азове" и "Меркурии". Офицеры были награждены орденами, а низшие чины — знаками отличия: Георгиевскими крестами и набором серебряной посуды. Выполняя последнюю волю героя Чемульпо, русское правительство в 1911 году перехоронило прах павших моряков на Морском кладбище города Владивостока. По ходу следования траурного кортежа с останками погибших из Чемульпо в Сеул по железной дороге корейцы в благодарность за подвиг моряков осыпали платформу живыми цветами. Так оценили люди чужой страны подвиг русских моряков. Ну а мы?... Продолжали лить грязь на наше героическое прошлое. Летом 1912 года на братской могиле во Владивостоке был установлен обелиск с именами погибших . Здесь похоронены Г. Лапав, Г. Голубев, С. Раков и другие. Многие приходят поклониться водам залива, соединяющегося с теми, что на веки схоронили подвиг и славу товарищей.

Осталась память, и пока она живет в наших сердцах, до тех пор жива слава о подвиге варяговцев. В городе Владивостоке есть кинотеатр "Варяг", построенный в семидесятые годы 20 столетия. В просторном фойе в советское время была оформлена выставка — музей с фотографиями кораблей и экипажа. Имелся Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении медалью «За отвагу» моряков крейсера «Варяг». Значит, Советское правительство и народ оценили этот подвиг по заслугам. Всего за 1954 — 1955 годы медаль получили 50 моряков, оставшихся в живых из экипажа «Варяга» и «Корейца». Казалось бы, радоваться надо.

Но есть люди, которым это не нравится. Автору «Мифов и легенд...» не дает покоя мысль, «за какие заслуги так щедро наградили всех без исключения, притом отдельных дважды». Поэтому стоит задача — развенчать подвиг и поставить все с ног на голову. Ответ прост, пишет автор. Уж очень не хотелось императору Николаю II начинать войну с Японией с поражений. Во — вторых, подвиг варяговцев организовал царский генералитет, а в— третьих, командир В. Руднев сам виноват. Так как он отказался от прорывов из Чемульпо.

Причина — чувство ложного товарищества — «сам погибай, но товарища выручай». Надо было, мол, бросить экипаж тихоходного «Корейца» на растерзание японцам, а самому «Варягу», развивавшему скорость 23 узла, уйти.

Вот так и заключает ученые. Не буду утверждать, может, царю и его генералитету, и нужда была эта помпезность, но при чем здесь подвиг моряков, слава которых облетела весь мир и живет в памяти народной? Неужели, прочитав очередной пасквиль о нашей уже русской славе, станет легче патриотам и народу? Думаю, что нет. Ученые для надежности в своих суждениях ссылается на японских флотоводцев. Мол, они в официальных изданиях пишут, что в этом бою не понесли ни малейших потерь. Ну чем ученый моряк лучше В. Суворов, обильно обливающего грязью нашу историю и государство? Плохо, что эти гробокопатели имеют поддержку на высоком государственном уровне нынешнего государства.

Пройдет время, и их умозаключения могут преподноситься за истину в последней инстанции. Не так давно на российские киноэкраны вышел очередной голливудский триллер под названием «К — 19» - оставляющая вдов — о трагической аварии на первой советской подводной лодке с баллистическими ракетами. Выход этого фильма на киноэкран сопровождался рекламной шумихой, а созданию фильма сопутствовали яростные протесты ветеранов— подводников.

Осенью 2002 года на премьере фильма в один из кинотеатров столицы были приглашены ветераны флота, в том числе участники тех событий, родные и близкие погибших. В просмотре участвовали вице - адмиралы Ф. Кузнецов, В. Денисов, контр — адмиралы В. Важенин, Ю. Петров, В. Мухортом, Ю. Травки, В. Сивограков и другие. Не все, что в фильме показано, можно считать положительным. Ляпов предостаточно. Об этом говорилось после кинопоказа. Особенно необъективно показаны фрагменты в вопросе поведения врача и замполита лодки. Вместе с тем американцы первыми показали отвагу и мужество советских подводников из героической «К- 19». Это уже положительно. Как выразился один из участников просмотра, если бы фильм был в постановке кинорежиссера типа Н. Михалкова, он сумел бы унизить наших подводников побольше, чем это сделали американцы.

В1991 г. в СССР на вооружении находилось 64 тысячи танков (в 2,5 раза больше, чем в блоке НАТО), 67 тысяч орудий и минометов (в 2 раза больше, чем у блока НАТО),76 тысяч БМП И БТР, 7 тысяч самолетов и вертолетов (в 1,5 раза больше, чем у НАТО),437 кораблей 1-го и 2-го классов и больше 300 подводных лодок. Где все это? Сегодня у России около ста надводных кораблей и почти в два раза меньше подводных лодок. За это время по численности Вооруженные силы и флот сократились почти в 6 раз. Как отмечает в статье «Государственный оборонный заказ и проблемы развития ВМФ» заместитель Главнокомандующего ВМФ вооружению вице- адмирала М. К. Барсков (Морской сборник #4,2003г.), из-за отсутствия денег около 90% морской авиационной техники за счет продления ресурсов, а не ремонта и закупок новых. Авиация ВМФ представлена самолетами, которые эксплуатируются 30 и более лет. Государственный оборонный заказ на 2002 г. составил лишь 16,7% потребностей флота. При этом выделено на закупку ВВТ— 9„4%, на ремонт — 10,6% от потребности. Из-за отсутствия аккумуляторных батарей содержатся в резерве 20% многоцелевых атомных и 70% дизельных подводных лодок. Ежегодно закупается только 10 — 12 комплектов батарей. Разве потомки могли предположить, что через 100 лет флот России будет снова уничтожен, как в Цусимском бою, но по воле внутренних врагов Отечества?

Как пишет поэт Г. Галкин в стихотворении «! новая Цусима»: И потоплен в незримом бою Флот России в угоду пигмеям, Протрубит Петр однажды «Зарю» И укажет им место на реях.

В книге В. Д. Доценко действительно одни мифы и легенды. Но эта оставляет горький осадок, ибо больно бьет по своим, истории флота и страны в целом. В ходе русской- японской войны 1904 года, несмотря на поражение, матросы, солдаты и офицеры проявили массовый героизм, что признал и сам противник. В память о героических подвигах и погибших японцы соорудили памятник, на котором выбиты такие слова: «Здесь покоятся останки Русских героев, павших, защищая Порт-Артур». На обратной стороне памятника высечено: «Воздвигнут японским народом в 1907 году». Надо благодарить японцев за память о русском воине, ибо на Родине в наши дни не дают им спокойно лежать свои гробокопатели. Они копают все глубже и глубже, нанося удар за ударом по героическому прошлому России, стремясь сделать нас Иванами, не помнящими родства, бездарными, трусливыми, никчемными. Думаю все же, это им не удастся. Рано или поздно народ воспрянет, и наступит другое время. Те, кто разрушил страну, продолжают наносить удары по останкам славного прошлого нашей истории. На государственном уровне признано, что события последнего времени привели к девальвации духовных ценностей всех возрастных групп населения страны, резко снизилось воспитательное воздействие культуры, искусства и образования как важнейших факторов формирования патриотизма. То есть вверху понимают, что натворили, но ничего не делается в масштабе государства для исправления сложившегося положения. Радио, телевидение, газеты и журналы, отдельные писатели и ученые и даже моряки продолжают заниматься охаиванием флота. Это будет продолжаться до тех пор, пока у власти — разрушители армии, флота и России.

Но есть люди, которые могут поведать о героизме наших земляков. И мы молодое поколение способны восстановить сведения о славном прошлом и донести их до своих сверстников. Поэтому следующая глава нашей работы посвящается одному из участников русс ко- японской войны и моему прадеду — Борисову Василию Борисовичу.


http://fio.novgorod.ru/projects/project2118/sto%20let.htm


--------------------------------------------------------------------------------

Герой морского боя при Чемульпо


Новгородцы приняли участие в боевых действиях и на море. Один из них — В. Борисов родом из села Юрьево Старорусского района -— служил матросом на канонерской лодке «Кореец». «На всю жизнь в моей памяти запечатлелись события боя при Чемульпо 27 января 1904 года», - вспоминал он.
В то день четырнадцать кораблей японского флота блокировали порт Чемульпо, где находились крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Командующий японской эскадрой, угрожая атакой, предложил русским кораблям до полудня покинуть порт.
Командир крейсера — капитан первого ранга Руднев и командир канонерки — капитан второго ранга Беляев построили на палубе личный состав и, объявили о начале войны, обратились к матросам с призывом: Пойдем смело в бой, за Отечество! Кровью своей, жизнью своей постоим за честь русского флота!
Подняв боевые флаги, корабли вышли в море.
Когда с кораблей заметили сигналы японцев «сдаться без боя», Руднев гневно воскликнул: На сигнал не отвечать! Сдаться? Чего захотели!
Японские корабли открыли огонь. Начался неравный бой. Ко дну пошел вражеский миноносец, затем затонул крейсер, два других получили повреждения. Несли потери «Варяг» и «Кореец». На крейсере снесло мачту, вышла из строя вентиляция, через пробоину в левом борту хлынула вода. Ранило командира. Прошел слух, он убит. Чтобы поднять настроение команды, он в окровавленном мундире поднялся на мостик и крикнул: Братцы я жив! Целься вернее!
Среди раненых оказался наш земляк матрос В. Борисов.
Капитан Руднев принял решение: для устранения повреждений кораблям возвратиться в Чемульпо и за тем снова вступить в бой.
Став на якорь, командиры приступили к осмотру кораблей.
Почти все орудия вышли из строя или были серьёзно повреждены.
ПО приказу командира личный состав доставили на берег, «Варяга» и «Корейца» были вывезены на французском корабле в Одессу, из Одессы вернулись в Петербург.
Русские моряки в бою при Чемульпо вывели из строя шесть кораблей противника. В. Борисов был награждён Георгиевским крестом четвёртой степени, медалью георгиевского кавалера и именными часами с надписью «Герою Чемульпо».



В бывшем школьном музее хранились медали участника русской — японской войны Борисова В. Б., на одной стороне медали: «1 904 — 1905 г», на другой — «Да вознесёт нас господь в своё время». Фотографию и медаль ребятам подарил рядовой матрос канонёрской лодки «Кореец» Борисов В. Б. Лаврентьев Николай Дмитриевич в 1965 году с учениками совершил поход в д. Березко и встретились с Борисовым В.Б. Вот что написано в отчете о походе: «Слушали члены исторического кружка седого, ослепшего от крестьянского богатыря — старика о морском сражении под Чемульпо, о гибели крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», о том, как французское судно подобрало уцелевших русских моряков, доставило в Сайгон, а за тем в Одессу. Подвиг русских солдат и моряков восхищал их, а к самодержавию загоралась ненависть.». В воспоминаниях Николая Дмитриевича мы нашли еще одно упоминание о моем предке. «На вечере в честь 70-летия первой русской революции, рассказывая о героической борьбе рабочего класса под руководством В. И. Ленина, ребята включали и материал о герое Чемульпо Борисове В. Б., который, возвратившись со службы, не мог восстановить крестьянское хозяйство, а нанялся работать молотобойцем в кузнецу. Так и большинство солдат и матросов уходило батрачить. Советское правительство в 1954 году, отмечая 50-летие русско-японской войны, оценило подвиг героя Чемульпо: он был приглашен в Кремль в составе восьми других участников русско-японской войны, и ему была назначена персональная пенсия.»

http://fio.novgorod.ru/projects/project2118/geroj.htm
................................................................

ОТ АВТОРА: После варианта для совсем тупых, рассматриваем вариант для узких специалистов, например в машиностроении. Тут уже полная чушь не канает, нужно что-то близкое к правде, с небольшими умолчаниями и передергивании, акцентами на несущественном и игнорировании очевидного.
Рассмотрим таковое применительно к Цусимскому сражению. Источник такой ботвы, как и следовало ожидать сайт Русская Цивилизация, девиз: Думай о России - Думай по русски. (А узбекским националистам видимо придется думать по узбекски.)
................................................................

Цусимское сражение

Цусимское морское сражение (14—15 мая 1905 г. по ст.стилю военных кораблей 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр в составе 30 боевых кораблей с японским флотом (120 кораблей). Главной целью русского флота (командующие эскадрами адмиралы Рожественский и Небогатов) был прорыв во Владивосток. Японский флот (командующий — адмирал Того) имел задачу полного разгрома российского флота. Большая концентрация сил японского флота, его лучшая оснащенность и маневренность привели к военному успеху. Несмотря на мужество и героизм российских офицеров и матросов, прошедших перед этим 33 тысячи километров от Кронштадта до Цусимы и вступивших в бой с ходу, потери для них были катастрофическими: было потоплено 19 кораблей, 3 крейсера прорвались в нейтральные порты и были интернированы, 2 крейсера и 2 миноносца дошли до Владивостока. Из 14 тыс. человек личного состава эскадр погибло более 5 тыс.

Хроника боя



1905.05.27 (14 мая по ст.ст) Японское море. Русская 2-я Тихоокеанская эскадра адмирала З.Рожественского (11 броненосцев, 9 крейсеров, 9 эсминцев, 1 вспом.крейсер) встретилась с японским флотом адм. Х.Того (4 броненосца, 24 крейсера, 21 эсминец, 42 миноносца, 24 вспом. крейсера) в Цусимском проливе.
7.14. С русской эскадры замечен японский крейсер.
9.40. Обнаружен отряд японских крейсеров.
13.15. Русская эскадра встретилась с главными силами японского флота.
13.49. Русские корабли открыли огонь с дистанции 38 кабельтовых (св.7км).
13.52. Японский флот ответил сосредоточенным огнем по броненосцам "Князь Суворов" и "Ослябя".
14.00. Русскими поврежден и выведен из боя японский крейсер "Асама".
14.25. Получив тяжелые повреждения и потеряв управление, из строя вышел броненосец "Ослябя".
14.30. Выведен из строя и лишился управления броненосец "Князь Суворов".
14.40. Русский броненосец "Ослябя" перевернувшись, затонул.
15.40. Получил тяжелые повреждения эскадренный броненосец "Император Александр III ".
16.20. На броненосце "Суворов" из артиллерии уцелело лишь 75-мм орудие в кормовом каземате, которое продолжает стрелять по врагу. Корабль представляет собой сплошной костер от носа до кормы.
17.20. Потоплен русский вспомогательный крейсер "Урал".
17.30. Миноносцем "Буйный" сняты с броненосца "Суворов" оставшиеся в живых офицеры штаба и раненый в голову адм. З.Рожественский.
18.50. Потоплен броненосец "Император Александр III".
19.00. Раненый вице-адм. З.Рожественский передал командование эскадрой контрадм. Н.Небогатову.
19.10. Потоплен броненосец "Бородино".
19.29. Атакован японскими миноносцами и потоплен четырьмя выпущенными в упор торпедами русский броненосец "Князь Суворов"
19.30. Потоплен транспорт "Камчатка".


1905.05.28 (15 мая по ст. ст) Японское море. Ночью японские миноносцы начали торпедировать остатки русской 2 Тихоокеанской эскадры адмирала З.Рожественского.
2.15 был потоплен броненосец "Наварин", русские потопили 3 японских миноносца и повредили 12.
5.00. Южнее о.Цусима своей командой затоплен русский эсминец "Блестящий".
5.23. Японским крейсером потоплен русский миноносец "Безупречный".
8.00. Севернее о.Цусима затоплен броненосец "Адмирал Нахимов".
10.05. Японской торпедой потоплен броненосец "Сисой Великий".
10.38. Отряд кораблей адмирала Небогатова (броненосцы "Император Николай I", "Орел", "Генерал-адмирал Апраксин", "Адмирал Сенявин"), окруженный японской эскадрой, капитулировал. Прорваться из японского окружения удалось лишь крейсеру "Изумруд".
11.00. После боя с 2 японскими вспомогательными крейсерами и 1 эсминцем, затоплен экипажем крейсер "Светлана".
11.30. Затоплен миноносец "Буйный".
11.50. Затоплен миноносец "Быстрый".
12.43. У побережья Кореи встреченный 3 японскими эсминцами, затоплен своей командой миноносец "Громкий".
14.00. Командой затоплен броненосец "Владимир Мономах"
17.05. На миноносце "Бедовый" сдался в японский плен командующий русской эскадрой вице-адм.З.Рожественский.
18.10. Японскими крейсерами "Якумо" и "Ивате" потоплен русский броненосец "Адмирал Ушаков" (командир – капитан 1 ранга Миклухо-Маклай). В Цусимском сражении 27-28.05.1905 г. русские потеряли 10 тысяч человек, потери Японии - 3 миноносца и 1 тысяча человек. Из всей 2-й Тихоокеанской эскадры удалось спастись только нескольким кораблям. Крейсера "Аврора", "Олег" и "Жемчуг" прорвались в г.Манила (Филиппины; США), миноносец "Бодрый", транспорты "Свирь" и "Корея" в г.Шанхай (Китай) где были интернированы, транспорт "Анадырь" ушел к о.Мадагаскар(фр). Во Владивосток прорвались лишь крейсера "Алмаз", "Изумруд" и миноносцы "Бравый" и "Грозный".

Анализ хода сражения

Завершающим этапом похода 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток явилось Цусимское сражение 14 мая 1905 года в Корейском проливе. К этому времени в состав русской эскадры входило восемь эскадренных броненосцев (из них три старых), три броненосца береговой обороны, броненосный крейсер, восемь крейсеров, пять вспомогательных крейсеров и девять эскадренных миноносцев. Главные силы эскадры, состоявшие из 12 броненосных кораблей, были разделены на три отряда по четыре корабля в каждом. Крейсера были сведены в два отряда — крейсерский и разведывательный. Командующий эскадрой адмирал Рожественский держал свой флаг на броненосце "Суворов". Японский флот, которым командовал адмирал Того, насчитывал четыре эскадренных броненосца, шесть броненосцев береговой обороны, восемь броненосных крейсеров, 16 крейсеров, 24 вспомогательных крейсера и 63 эскадренных миноносца. Он был разделен на восемь боевых отрядов, из них первый и второй, состоявшие из эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров, представляли главные силы. Первым отрядом командовал адмирал Того, вторым — адмирал Камимура.
Русская эскадра по количеству броненосных кораблей (эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров) не уступала японской, однако в качественном отношении превосходство было на стороне неприятеля. Главные силы японского флота имели значительно больше орудий крупного и среднего калибра; японская артиллерия почти в три раза превосходила русскую в скорострельности, а японские снаряды имели в пять раз больше взрывчатого вещества, чем русские фугасные снаряды. Таким образом, броненосные корабли японского флота обладали более высокими тактико-техническими данными, чем русские эскадренные броненосцы и броненосные крейсера. К этому надо добавить, что японцы имели многократное превосходство в крейсерах и особенно в миноносцах.
Большим преимуществом японского флота было и то, что он имел боевой опыт, русская же эскадра, не имея такового, после длительного и тяжелого перехода должна была сразу вступить в бой с противником. Японцы имели большой опыт в проведении боевых стрельб на дальних дистанциях, полученный в первый период войны. Они были хорошо натренированы в ведении сосредоточенного огня несколькими кораблями по одной цели на больших дистанциях. Русские же артиллеристы не имели проверенных опытом правил стрельбы на больших дистанциях и не обладали практикой проведения подобных стрельб. Опыт русской Порт-Артурской эскадры в этом отношении не изучался и даже игнорировался как руководителями главного морского штаба, так и командующим 2-й Тихоокеанской эскадрой.
К моменту прибытия русской эскадры на Дальний Восток главные силы японского флота в составе 1-го и 2-го боевых отрядов сосредоточились в Корейском порту Мозампо, а крейсера и миноносцы — у о. Цусима. В 20 милях к югу от Мозампо, между островами Гото — Квельпарт, японцы развернули дозор из крейсеров, который должен был своевременно обнаружить русскую эскадру при подходе к Корейскому проливу и обеспечить развертывание своих главных сил на пути ее движения. Таким образом, исходная позиция японского флота перед сражением была настолько благоприятной, что исключалась всякая возможность прохода русской эскадры через Корейский пролив без боя. Рожественский решил прорываться во Владивосток кратчайшим путем через Корейский пролив. Считая, что японский флот намного сильнее русской эскадры, он не стал составлять плана боя, а решил вести его в зависимости от действий неприятельского флота. Таким образом, командующий русской эскадрой отказался от активных действий, предоставив инициативу противнику. Повторилось буквально то же самое, что и в бою в Желтом море.
В ночь на 14 мая русская эскадра подошла к Корейскому проливу и построилась в ночной походный ордер. Впереди по курсу были развернуты крейсера, за ними в двух кильватерных колоннах шли эскадренные броненосцы и между ними транспорты. Позади эскадры на расстоянии одной мили следовали два госпитальных судна. Во время движения через пролив Рожественский вопреки элементарным требованиям тактики отказался от ведения разведки и не произвел затемнения на кораблях, чем помог японцам обнаружить русскую эскадру и сосредоточить на ее пути свой флот. Первым в 2 часа 25 минут заметил русскую эскадру по огням и донес адмиралу Того вспомогательный крейсер "Синано- Мару", находившийся в дозоре между островами Гото-Квельпарт. Вскоре по интенсивной работе японских радиотелеграфных станций на русских кораблях поняли, что они обнаружены. Однако адмирал Рожественский отказался от всяких попыток помешать переговорам японских кораблей.
Получив донесение об обнаружении русских, адмирал Того выщел из Мозампо и развернул главные силы своего флота на пути движения русской эскадры. Тактический замысел командующего японским флотом состоял в том, чтобы главными силами охватить голову русской эскадры и сосредоточенным огнем по флагманским кораблям вывести их из строя и тем самым лишить эскадру управления, а затем ночными атаками миноносцев развить успех дневного боя и завершить разгром русской эскадру.
С наступлением утра 14 мая Рожественский перестроил свою эскадру сначала в строй кильватера, а затем двух кильватерных колонн, оставив транспорты позади эскадры под охраной крейсеров. Следуя в строю двух кильватерных колонн Корейским проливом, русская эскадра в 13 часов 30 минут справа по носу обнаружила главные силы японского флота, которые шли на пересечение ее курса.
Адмирал Того, стремясь охватить голову русской эскадры, не рассчитал свой маневр и прошел на расстоянии 70 кабельтовых от головного русского корабля. В то же время Рожественский, полагая, что японцы стремятся атаковать левую колонну эскадры, состоявшую из старых кораблей, снова перестроил свой флот из двух кильватерных колонн в одну. Главные силы японского флота, маневрировавшие в составе двух боевых отрядов, выйдя на левый борт, начали последовательный поворот на 16 румбов, чтобы охватить голову русской эскадры. Этот поворот, производившийся на расстоянии 38 кабельтовых от головного русского корабля и продолжавшийся 15 минут, ставил японские корабли в чрезвычайно невыгодное положение. Делая последовательный поворот на обратный рейс, японские корабли описывали циркуляцию почти на одном месте, и, если бы русская эскадра вовремя открыла огонь и сосредоточила его на точке поворота японского флота, последнему могли быть причинены серьезные потери. Однако этот благоприятный момент не был использован.
Головные корабли русской эскадры открыли огонь только в 13 часов 49 минут. Огонь оказался малоэффективным, так как из-за неправильного управления не был сосредоточен на тех японских кораблях, которые осуществляли разворот на месте. По мере поворота корабли противника открывали огонь, сосредоточивая его на флагманских кораблях "Суворов" и "Ослябя". По каждому из них одновременно вели огонь от четырех до шести японских броненосцев и крейсеров. Русские эскадренные броненосцы также пытались сосредоточивать свой огонь на одном из кораблей противника, но из-за отсутствия соответствующих правил и опыта подобных стрельб не могли добиться положительных результатов.
Превосходство японцев в артиллерии и слабость бронирования русских кораблей сказались сразу же. В 14 часов 23 минут броненосец "Ослябя", получив серьезные повреждения, вышел из строя и вскоре затонул. Около 14 часов 30 минут вышел из строя броненосец "Суворов". Имея серьезные повреждения и весь объятый пламенем, он еще в течение пяти часов отражал непрерывные атаки неприятельских крейсеров и миноносцев, но в 19 часов 30 минут тоже затонул.
После выхода из строя броненосцев "Ослябя" и "Суворов" боевой порядок русской эскадры нарушился, и она потеряла управление. Японцы воспользовались этим и, выйдя в голову русской эскадры, усилили свой огонь. Во главе русской эскадры оказался броненосец "Александр III", а после его гибели — "Бородино".
Стремясь прорваться во Владивосток, русская эскадра шла генеральным курсом 23 градуса. Японцы, имея большое преимущество в скорости хода, охватывали голову русской эскадры и сосредоточивали на ведущем корабле огонь почти всех своих броненосцев. Русские матросы и офицеры, оказавшись в тяжелом положении, не оставляли своих боевых постов и со свойственным им мужеством и стойкостью до последнего отбивали атаки противника.
В 15 часов 05 минут начался туман, и видимость настолько уменьшилась, что противники, разойдясь на контркурсах, потеряли друг друга. Около 15 часов 40 минут японцы вновь обнаружили русские корабли, шедшие на норд-ост, и возобновили с ними бой. Около 16 часов русская эскадра, уклоняясь от охвата, повернула на юг. Вскоре бой снова прекратился из-за тумана. На этот раз адмирал Того в течение полутора часов не мог найти русскую эскадру и в конце концов вынужден был использовать для ее поиска свои главные силы.
Хорошо организовав разведку перед боем. Того в ходе сражения пренебрегал ею, в результате чего дважды терял из видимости русскую эскадру. В дневной фазе Цусимского сражения японские миноносцы, державшиеся недалеко от своих главных сил, предприняли несколько торпедных атак против русских кораблей, поврежденных в артиллерийском бою. Эти атаки производились одновременно группой миноносцев (по четыре корабля в группе) с различных направлений. Торпеды выстреливались с дистанции от 4 до 9 кабельтовых Из 30 торпед в цель попало только пять, причем три из них — в броненосец "Суворов".
В 17 часов 51 минуты главные силы японского флота, обнаружив русскую эскадру, которая в это время вела бой с японскими крейсерами, вновь атаковали ее. Японский командующий на этот раз отказался от маневра охвата головы и повел бой на параллельных курсах. К концу дневного сражения, продолжавшегося до 19 часов 12 минут, японцы потопили еще два русских броненосца — "Александр III" и "Бородино". С наступлением темноты адмирал Того прекратил артиллерийский бой и направился с главными силами к о. Оллындо (Дажелет), а миноносцам приказал атаковать русскую эскадру торпедами.
Около 20 часов до 60 японских миноносцев, разделенных на небольшие отряды, стали охватывать русскую эскадру. Их атаки начались в 20 часов 45 минут одновременно с трех направлений и носили неорганизованный характер. Из 75 торпед, выпущенных с дистанции от 1 до 3 каб., в цель попало только шесть. Отражая торпедные атаки, русские моряки уничтожили два японских миноносца и 12 повредили. Кроме того, в результате столкновений между своими кораблями японцы потеряли еще один миноносец, и шесть миноносцев были серьезно повреждены.
К утру 15 мая русская эскадра как организованная сила перестала существовать. В результате частых уклонений от атак японских миноносцев русские корабли рассредоточились по всему Корейскому проливу. Только отдельные корабли пытались самостоятельно прорваться во Владивосток. Встречая на своем пути превосходящие силы японцев, они смело вступали с ними в решительный бой и вели его до последнего снаряда. Геройски сражались с противником экипажи броненосца береговой обороны "Адмирал Ушаков" под командованием капитана 1 ранга Миклухо-Маклая и крейсера "Дмитрий Донской", которым командовал капитан II ранга Лебедев. Эти корабли погибли в неравном бою, но не спустили своих флагов перед врагом. Совершенно иначе поступил младший флагман русской эскадры адмирал Небогатов, без боя сдавшийся в плен японцам.
В Цусимском сражении русский флот потерял 8 броненосных кораблей, 4 крейсера, вспомогательный крейсер, 5 миноносцев и несколько транспортов. Четыре броненосных корабля и миноносец вместе с Рожественским (вследствие ранения он находился без сознания) и Небогатовым сдались в плен. Часть кораблей была интернирована в иностранных портах. И только крейсер "Алмаз" и два миноносца прорвались во Владивосток. Японцы потеряли в этом сражении 3 миноносца. Многие их корабли получили серьезные повреждения.
Поражение русской эскадры было обусловлено подавляющим превосходством противника в силах и неподготовленностью русского флота к сражению. Большая вина за поражение русской эскадры лежит на Рожественском, который как командующий допустил ряд серьезных ошибок. Он игнорировал опыт Порт-Артурской эскадры, отказался от разведки и вел эскадру вслепую, не имел плана боя, неправильно использовал свои крейсера и миноносцы, отказался от активных действий и не организовал управление силами в бою.
Японский флот, располагая достаточным временем и действуя в благоприятных условиях, хорошо подготовился к встрече с русской эскадрой. Японцы выбрали выгодную позицию для боя, благодаря чему своевременно обнаружили русскую эскадру и сосредоточили свои главные силы на пути ее следования. Однако и адмирал Того допустил серьезные ошибки. Он неправильно рассчитал свое маневрирование перед сражением, в результате чего не смог охватить голову русской эскадры при ее обнаружении. Совершив последовательный поворот в 38 каб. от русской эскадры. Того подставил свои корабли под ее удар, и только неумелые действия Рожественского спасли японский флот от серьезных последствий этого неправильного маневра. Того не организовал тактической разведки в ходе сражения, в результате чего Неоднократно терял контакт с русской эскадрой, неправильно использовал крейсера в сражении, прибегая к поиску русской эскадры главными силами.
Опыт Цусимского сражения еще раз подтвердил, что главным средством нанесения удара в бою являлась крупнокалиберная артиллерия, которая и решила исход сражения. Артиллерия среднего калибра в связи с ростом боевой дистанции не оправдала себя. Выявилась необходимость выработки новых, более совершенных способов управления артиллерийским огнем, а также возможность использования торпедного оружия с миноносцев в дневных и ночных условиях для развития успеха, достигнутого в артиллерийском бою. Увеличение пробивной способности бронебойных и разрушительного действия фугасных снарядов потребовало увеличения площади бронирования борта корабля и усиления горизонтальной брони. Боевой порядок флота — однокильватерная колонна с большим числом кораблей — не оправдал себя, так как затруднял использование оружия и управление силами в бою. Появление радио увеличило возможности связи и управление силами на расстоянии до 100 миль.
Источники: "Сто великих битв", М. "Вече", 2002

http://www.rustrana.ru/article.php?nid=7656&sq=19,27,63,77,1413&crypt=

..................................................................................

Немного о том, о чем во многих источниках словно бы забывают. Утром 10 февраля в Чемульпо появились два японских миноносца, посланные Уриу для разведки, а к вечеру того же дня в порт вошел наш старый знакомый - крейсер "Chiyoda". Вот так впервые после боя японцы увидели правый борт притонувшего "Варяга". На другой день, 11 февраля, командир японского крейсера капитан 1-го ранга Мураками сообщил иностранным коллегам и своим давним знакомым, что-де сегодня - японский национальный праздник, и посему он просит их присоединиться к церемонии: поднять стеньговые флаги и в полдень произвести салют. Иностранные коллеги - они и подняли, и салютовали, за что японец выразил им свою благодарность. Напоминаю, что все это время чуть меньше тысячи русских моряков с "Варяга", "Корейца" и "Сунгари", включая и капитана 1-го ранга В.Ф. Руднева, находились тут же, на кораблях иностранных коллег Мураками. О чем они думали, видя, как вокруг них продолжается суетливая и такая обычная жизнь порта Чемульпо? Порта, через который вскоре, 17 февраля, хлынула основная масса солдат 1-ой японской армии Куроки: на север к реке Ялу, для блокады русской крепости и военно-морской базы Порт-Артур с суши...

Вот так, под присмотром японского консула Като и мелких японских кораблей русские моряки и смотрели в те тягостные дни на правый борт притонувшего "Варяга". Их согласились отпустить - но при условии, что они дадут обещание не участвовать в военных действиях (ах, этот романтичный и рыцарский XIX век!). Через неделю после знаменитого боя, 16 февраля, французский крейсер покинул Чемульпо и направился в Шанхай, имея на борту полтысячи русских моряков, капитана Руднева и посла Павлова. Потом, 20 февраля, ушел в Сингапур английский крейсер. Оставшихся русских моряков вывез итальянский крейсер, который 25 февраля направился в Гонконг. А два десятка матросов, получивших в бою наиболее тяжелые ранения, были размещены в береговом госпитале Красного Креста. Контр-адмирал Уриу справлялся об их состоянии и послал им "разные подарки и необходимые вещи"...

Практически сразу после 9 февраля японцы по-хозяйски занялись не взорванным, а лишь притопленным "Варягом". Вначале они сняли все выступающие и легко доступные детали типа шлюпбалок. Потом, в апреле и в мае, срезали мачты и трубы, убрали некоторые пушки. Летом стали выравнивать корабль, выгружать уголь, заделывать пробоины, откачивать воду. До наступления зимы поднять крейсер не успели, работы продолжились и в следующем году, и только осенью 1905 года бывший русский крейсер "Варяг" ушел из Чемульпо в японский порт Сасебо. Ушел для ремонта. Ушел своим ходом... (На снимке - так "Варяг" выглядел после поднятия).

Какова была главная цель Уриу и Того относительно порта Чемульпо? Главная цель - обеспечить высадку и последующее снабжение сухопутных войск. Эта цель была поставлена перед ними на основе единого стратегического плана войны. Плана, единого для флота и армии. Цели этой они достигли: самый северный незамерзающий корейский порт Чемульпо оказался в их руках, как и морские коммуникации, потому что удалось запереть русскую эскадру в Порт-Артуре. Какова должна была быть в этом случае цель двух военных кораблей России в Чемульпо? Цель ясна - в меру своих сил сорвать японские планы. Понимал ли эту цель Руднев? Или Павлов? Нет. Об этом говорит всё, начиная от беспрепятственной высадки японского авангарда в ночь на 9 февраля и заканчивая бессмысленным притоплением крейсера в стороне от главного фарватера (а ведь утони "Варяг" именно там, он мог бы серьезно замедлить продвижение японских войск на материке).

Вернемся, однако, в Порт-Артур. В отличие от русских флотоводцев, Того знал, в чем состояла его цель. В ночь на 14 февраля новая торпедная атака японцев малыми силами приведет к повреждениям броненосцев "Севастополь" и "Петропавловск". 24 февраля Того попытался сделать в Порт-Артуре то, чего не пыталось сделать русское командование в Чемульпо: заблокировать выход из гавани посредством затопления на фарватере старых судов. Попытка оказалась, однако, не совсем удачной, так как из пяти удалось затопить лишь одно судно (помешало активное противодействие береговой артиллерии). Впрочем, русский флот и без этого не выказывал никаких серьезных намерений перехватить инициативу.

Действия русского флота были настолько, мягко выражаясь, неудачными, что не предполагать за всем этим некоей общей причины - просто невозможно. Капитан Руднев по-джентльменски притопил свой крейсер в сторонке и на мелководьи. А вот какая история приключились буквально в тот же день, 9 февраля, и в несколько последующих. Командование решило обезопасить от японского десанта порт Дальний (недалеко от Порт-Артура) и заминировать подходы к нему. Минировать послали один из двух имевшихся в наличии минных заградителей - "Енисей". За два дня "Енисей" поставил несколько сотен мин, пока 11 февраля не столкнулся с одной из них. Произошел взрыв всего минного запаса, "Енисей" затонул всего за четверть часа, при этом погибли 95 членов экипажа и командир, капитан 2-го ранга В.А. Степанов, отказавшийся покинуть свой корабль (на снимке - минный заградитель "Енисей"). Флотоводцы в Порт-Артуре решили было, что "Енисей" затонул после атаки японских миноносцев, и срочно отрядили на место происшествия эскадру из шести эсминцев и крейсера "Боярин". Командир крейсера В.Ф. Сарычев знал, конечно, о самом факте минирования, но точной карты минного поля ему не сообщили - ведь подумали-то на японцев.

В результате крейсер (его вы видите на снимке справа) тоже подорвался на мине, поставленной "Енисеем", и слегка погрузился в воду. В панике капитан 2-го ранга В.Ф. Сарычев эвакуировал всю команду "Боярина" на эсминцах, предоставив крейсеру 1901 года постройки тонуть в одиночестве. На другой день, однако, выяснилось, что "Боярин" тонуть почему-то не хочет. Тогда его попытались расстрелять торпедами (а чтоб японцам не достался), но промахнулись. Наконец, спасательная команда откачала воду и вернулась в Порт-Артур за Сарычевым и командой, предварительно поставив корабль на якорь. Пока искали команду, шторм сорвал крейсер с якоря и куда-то унес. Быстро выяснилось, что унес опять же на минное поле, где 14 февраля русский крейсер снова подорвался на русской же мине и затонул.

Транспортное судно "Маньчжурия" с полным комплектом снарядов для порт-артурской эскадры, доставшееся японцам... Миноносец "Страшный", в неразберихе примкнувший к отряду японских миноносцев... Флагманский броненосец "Петропавловск", подорвавшийся на мине и за считанные минуты затонувший вместе с шестью сотнями моряков...

Так начиналась русско-японская война, странное сочетание героизма и позора, бесславно закончившаяся через год катастрофами Мукдена и Цусимы. Так начинался кровавый и безумный XX век - в столкновении с неуместным великодушием, сонливостью и неадекватностью века XIX-го.

................................................................
ОТ АВТОРА: Ну а это издано в 1911г. Не японцами и не проклятыми русоненавистниками. Без соплей и лажи. Как при наличии таких книг можно воспитать кучу идиотов на высосанном из пальца мифе. Да, при отдельном героизме одних (и надо учесть не только русские обладают монополией на таковой), основной вывод исследователя такой:
- Что касается жгучего вопроса причин беспримерных в нашей военной истории неудач, то, конечно, они лежат не в отношении русского народа, русского общества и русской печати к войне и к своей армии, ... мы выскажем здесь лишь наше искреннее убеждение, разделяемое и другими военными писателями-историками минувшей войны, подкрепляемое, думается нам, всем содержанием настоящей книги, — что причиною наших военных неудач в войне с Японией были исключительно неискусные стратегические действия наших вождей.

..............................................................

Московское Книгоиздательское Товарищество
“О Б Р А З О В А Н И Е”.
Москва — 1911.

В. А. Апушкин.
Русско-Японская война
1904-1905 г.




Цусима.




Потрясенное размерами «мукденского погрома», взволнованное слухами о панике, расстройстве и деморализации армии после этой новой неудачи, изверившееся в возможность добиться хоть одной победы в этой роковой для нас войне, русское общество снова очутилось на распутье своих судеб. Снова, как и после падения П.-Артура, оно глухо волновалось, в душе своей решая роковой вопрос, что больше отвечает пользам и чести России? Продолжат /185/ ли бесславную войну, в которой наши катастрофы росли в своем размере и значении, как снежный ком, — или теперь же заключить бесславный мир, пока новое военное несчастие не даст нашему счаст­ливому противнику право и возможность продиктовать его позорные условия. Но чаша горьких унижений, определенная судьбою, не была еще осушена до дна. Рок требовал от нас новой, страш­ной гекатомбы. Война продолжалась. Во главе манчжурских армий был поставлен новый вождь: ген.-от-инф. Линевич, доблестное поведение армии которого в мукденских боях, и порядливое отступление которой среди паники, хаоса и расстройства остальных двух армий одно служило нам хоть слабым утешением в несчастии 1. Вторая тихоокеанская эскадра продолжала свой путь. И человеческое сердце, столь склонное к надежде, снова стало верить, что ген. Линевич есть именно тот вождь, который, «не мудрствуя лу­каво» сложными маневрами армий и верой в «стратегические линии», даст нам, наконец, победу одною лишь своею непреклонною во­лею, упорством в достижении её и верой в силу духа армии. Ка­залось, что «история повторяется» — и снова методичного, но несчастного «Барклая» сменил «старик Кутузов». Передавали из уст в уста, как, объезжая армии, Линевич вызвал вперед георгиевских кавалеров и, сняв фуражку, поклонился им со словами: — «Кла-няется вам низко моя седая голова. Надеюсь, что, как и прежде, вы не покроете её позором, что победим врага...» И вспо­минали при этом слова Кутузова при объезде им нашей армии под Царевым-Займищем: «С такими молодцами отступать!.. По­милуй Бог!..»

1) Назначение ген. Линевича состоялось 2 марта, т.-е. через 4 дня после мукденского сражения. Ген. Куропаткин по собственному желанию остался при армии и был в скором времени назначен командующим 1-й манчжурской армией.

Верили, что эскадра Рожественского, удивлявшая уже мир своим походом вокруг берегов Европы, Африки и Азии, удивит, его и победой над непобедимым дотоле флотом адмирала Того и сокрушит его господство в Тихом океане. На ней, на этой эскадре, и сосредоточились после мукденского погрома, обессилившего нашу армию в Манчжурии, все упования русского общества. Обольщенное газетной шумихой, поднятой некоторыми воинственными публицистами, непосвященное в порядки, царившие под шпилем нашего адмиралтейства, оно верило в эту «армаду», полагая, что эта «последняя ставка» в нашей столь затянувшейся и злополучной игре с Японией хорошо рассчитана и достаточно сильна.

Мысль об усилении нашего флота в Тихом океане возникла с началом войны. Хоть поздно, но естественно и властно ее по­ставили события — и в конце февраля 1904 года приступили к её осуществлению. В состав новой тихоокеанской эскадры были предназначены /186/ назначены 4 броненосца типа «Князь Суворов», бр. «Наварин», крейсеры «Адм. Нахимов», «Олег», «Светлана», «Изумруд» и «Жемчуг» и несколько миноносцев. К ним должен был присоединиться возвращавшийся с Дальнего Востока «для капитального ремонта в Кронштадтском порте» отряд судов к.-адм. Вирениуса: бр. «Ослябя», крейсеры «Аврора» и «Дмитрий Донской» с нескольними миноносцами. 12-го апреля 1904 г. командовать этою эскадрою назначен был ген.-ад. вице-адм. 3. П. Рожественский.

Герой русско-турецкой войны, он пользовался во флоте репутацией человека с тяжелым, но сильным характером, — строгого, подчас даже грубого командира, но знающего свое дело, — сурового, но справедливого исполнителя закона. Эти качества проложили ему путь к высокому посту начальника главного морского штаба. И те­перь, когда возник вопрос об отправке 2-й тихоокеанской эскадры на Д. Восток, всеобщее внимание остановилось на нем. Вспомнили его блестящий «показ» стрельбы учебного артиллерийского отряда судов Балтийского флота императору Вильгельму под Ревелем, на­кануне войны — и, как образцовому моряку-артиллеристу, вверили осуществление последней надежды России. Но и его недюжинной энергии, властной требовательности, близкого знания той администра­тивной машины, которая именуется главным морским штабом, и редкой честности оказалось недостаточно для того, чтобы преодо­леть косность, рутину и «канцелярские порядки» в деде создания новой «армады».

Работы по достройке новых судов и подготовке к далекому и ответственному плаванию старых кораблей шли однако «далеко не в той мере, как это было бы возможно, — говорит г. Кладо, — если бы действительно с этим считали нужным торопиться».

«За семь месяцев, даже считая начало работ с 1 марта, можно было изготовить и бр. «Слава» и переменить артиллерию на «Наварине», «Нахимове», «Александре II», «Николае I и «Памяти Азова», привести в полную исправность «Адм. Сенявин», «Адм. Ушаков» и «Ген. Адм. Апраксин» и приготовить значительное количество миноносцев, которые и так уже давно находились в постройке...» 1.

1) «Русско-японская война на суше и на море, вып. VIII, стр. 227. Изд. В. Березовского.

Слабость качественного и количественного состава снаряжаемой эскадры с самого начала возбуждала опасения многих за успех предприятия. Опасения эти усилились после морских боев порт-артурской эскадры 28 июля и 1 августа, приведших ее к разрушению, и после сражения под Ляояном, отступление от которого, казалось, обрекало Порт-Артур на близкую гибель. Стали колебаться, отпра­влять ли уже вторую тихоокеанскую эскадру по её назначению — и 30 августа 1904 г. в Петергофе, состоялось по этому вопросу совещание. /187/ Если верить г-ну Кладо, то «огромное большинство» его участников высказалось против посылки эскадры, — «но ее отстоял адм. Рожественский, упорно восстававший и в это время против всяких её подкреплений» 1.

1) «Русско-японская война на суше и на море», вып. VIII, стр., 227. Изд. В. Березовского.

Мы, однако, склонны усомниться в утверждении этого последнего обстоятельства почтенным моряком-публицистом, явно не расположенным к адм. Рожественскому, в его характеристике и оценке его деятельности. Мы имеем основания думать, что адм. Ро­жественскому лучше других были известны недостатки снаряжав­шейся им эскадры, органические недостатки всего нашего флота и всей постановки у нас военно-морского дела, — вся трудность по­ставленной ему задачи и весь минимум возможностей успешного её выполнения, и у нас нет никаких оснований полагать, что он не сознавал той ответственности, которую нес в качестве вождя этой эскадры. Мы не имеем, правда, документальных данных утверждать, что он не только не скрывал от тех, кому то ве­дать надлежало, всей рискованности предприятия, но молва настой­чиво передавала, что он лишь подчинился приказу идти, «верный долгу никому не уступать чести быть первым в рядах людей, добровольно идущих к кровавому расчету» 1.

1) Вл. Семенов. «Расплата», стр. 272.

Во всяком случае же, несомненно, что с пути он доносил с солдатской прямотою, что «надежды на успех он не имеет» 1. Это было ясно для всех, даже иностранцев, и один из английских адмиралов за несколько дней до цусимского сражения вы­разился, что «Рожественский ведет свою эскадру с чувством чело­века, идущего на собственные похороны». И в этом чувстве без­надежности крылась уже одна из причин цусимской катастрофы. Вот, какими штрихами обрисовывает г. Вл. Семенов в «Рас­плате» состояние 2-й тихоокеанской эскадры:

— Почему это взяли с собою «Сисоя»? — спрашивает автор старшего механика на бр. «Князь Суворов». - Ваш отряд 18-узловой, а ведь он, дай Бог на 14!

— Скорость тут не играет роли: «Сисой» свои 14 даст, а на «Бородине» при ходе 12 узлов, уже греются эксцентрики; что же касается «Орла», то он вовсе не успел сделать положенных испытаний, и на какую его скорость можно рассчитывать — совершенно неизвестно. «Суворов», «Александр» и «Ослябя» — ну, эти, пожалуй, 15—16-узловые.

— Ну, а «Наварин» и «Нахимов» с их пушками в 35 калибров на устарелых установках?.. «Донской», эта старая коробка?..

— Да кого же брать-то? Если бы можно было снарядить, прихватили бы с собой и «Мономаха» и «Корнилова» и всякую другую рухлядь. Ведь это все корабли, /188/ числящееся боевыми судами флота. Нельзя же теперь, когда началась настоящая война, объявить все это хламомъ!..2

— Но «Слава», «Олег», «Изумруд»?.. Где они?..

— Про «Славу» и говорить нечего: она и через год еще вряд ли будет готова. «Олег», «Изумруд» — не только не начинали испытаний, но даже постройкой не вполне закончены. Прислали их в Ревель, но в таком виде, что адмирал решительно отказался навязывать себе на шею эту обузу. Говорит, догонять нас в дороге 3.

1) Его же. «Цена крови». — «Вестник Европы». 1909 г. май, стр. 80.

2) Разговор происходил в день выхода эскадры в поход.

3) «Расплата», стр. 231—232.

Эскадра шла без транспортов со снарядами, без всякого материала и личного состава для оборудования временных баз, без подводных лодок, без воздушных шаров и змеев, с одним лишь транспортом—мастерской, да и то мало исправной. Хорошо и обильно снабжена она была лишь приборами беспроволочного те­леграфа, да углем, сыгравшим, однако, в бою роковую роль 1. Но единственно, чем сильна была эскадра, — и она это доказала в бою, — духом личного состава. Он был укомплектован лучшими офице­рами нашего флота, большинство которых сами просились в поход, не закрывая глаз на его трудности и малые шансы успеха.— «Чего вам пожелать? Победы?» — спросил на прощанье сотрудник «Нов. Времени» командира кр. «Олег», кап. 2 р. Добротворского. — «Пожелайте со славою умереть», — ответил тот. И прав был певец этой роковой эскадры, погибший вместе с нею, лейтенант К.. К. Случевский, закончивший ряд поэтических картин этого беспримерного похода в письмах «С моря» следующими строками:

- Готовы мы к смертельной битве. За други жертвовать свои. Услыши нас в своей молитве. Да воля сбудется твоя 2.

1) Об угольных погрузках на эскадре адм. Рожественского см. отдельную главу в книге В. Кравченко — «Через три океана» (СПБ. 1910 г.).

2) Лейтенант С. (К. К. Случевский) — Стихотворения.

1-го октября 1904 года эскадра вышла из Либавы. Через месяц ее отправился догонять отряд из 2-х крейсеров и нескольких миноносцев, не успевших изготовиться к сроку. А в на­чале февраля 1905 г, двинулась за нею вслед и 3-я тихоокеанская эскадра, под командой к.-адм. Небогатова (4 броненосца: «Император Николай 1-й», «Адм. Ушаков», «Ген.-адм: Апраксин» и «Адм. Сенявин»). Формирование её и подготовка начались лишь осенью 1904 г. И если качественно была слаба эскадра адм. Рожественского, имея в своем составе старые разнотипные суда и небронированные крейсера, половина которых по своей тихоходности не годилась даже для разведок, то 3-я эскадра была еще хуже, и суда её, еще более /189/ старые, еще более разнотипные, по справедливости названы были кем-то «калошами» 1.

1) Три корабля с адмиральскими именами были «броненосцами берего­вой обороны», а не дальнего плавания. Относительно бр. «Имп. Николай I» свидетель по делу Небогатова шкипер дальнего плавания, Преображенский сказал на суде, что «на таком старом сапоге только и осталось, что сдаться». (Е. В. Дубровский. — «Дело о сдаче японцам 1) мин. «Бедовый» и 2) эскадры Небогатова. Отчет, стр. 152).

Показания свидетелей, допрошенных по делу о сдаче эскадры Небогатова, дали такую картину её подготовки и боевой готовности:

«При отправке из порта Императора Александра III (Либава) снаряды перед нагрузкой на броненосец вываливали кучей на снег для того, чтобы не платить каких-то там 3 руб. штрафа за простой вагона. Затем для перекладки сна­рядов приходилось спешно нанимать рабочих и платить им гораздо более 3 рублей. Снарядов мелких был боевой комплект, снарядов покрупнее — не так много, двенадцатидюймовых недоставало еще более 1. Дальномеров было три — один хуже другого; усовершенствованные прицелы были получены в день отхода эскадры и отправились с ней даже не распакованными. Обращаться с ними никто не умел. Если прицелы были чересчур новы, зато пушки были слишком стары, с поршневыми затворами, на станках архаических систем, предельной дистанцией имели 51 кабельтов 2 (тогда как японцы начали жа­рить с 70). Спасательных снарядов было десятка два на броненосце с ко­мандой в 600 чел., причем половина поясов обветшала так, что пробка с них сыпалась.

«... Большинство матросов не умело пользоваться койкой для того, чтобы держаться на воде и койки их перевертывали...

«... Относительно действия наших снарядов достаточно привести показание офицера, шедшего на крейсере «Идзумо» в японский плен. Двенадцатидюймовый снаряд наш попал в кают-компанию крейсера, взорвался, выворотил какую-то рубку, переборку, лестницу, раздробил в щепы груду дерева... и ни одна щепочка не носила следов обжога...

«... Офицеры, отправляясь в поход, отлично знали с какими недоста­точными средствами для борьбы они идут, и подавали рапорты, просили, требо­вали. В лучших случаях требуемое давали в недостаточном количестве (сна­ряды), в менее благоприятных отвечали, что требуемого нет (спасательные средства, усовершенствованные прицелы), в худших — совсем не отвечали...3»

1) Речь идет собственно о флагманском судне эскадры, бр. «Имп. Николай I».

2) Кабельтов — 100 сажен шестифутовой меры.

3) Е. В. Дубровский. — «Дело о сдаче японцам 1) миноносца «Бедовый», 2) эскадры Небогатова. СПБ. 1907 г. Стр. 146, 147, 149 и 150.

Немудрено, что, в последствии, на суде г. Небогатов так охарактеризовал несоответствие вверенной ему эскадры постановленной ей задаче: — «Собака не может исполнить того, что требуется от лошади...» Естественно возникает вопрос: почему же он все-таки пошел с такою эскадрою? И на это он ответил столь же харак­терно: — «Прослужив 40 лет, аккуратно получая 20-го числа то, что полагалось, — что же тут было рассуждать. Я пошел... и задачу свою исполнил так, как только можно было ее исполнить: порученную /190/ эскадру привел в наилучшем виде, какой она могла иметь к назначенному месту... Дальнейшее меня не касалось» 1.

1) Там же, стр. 171—172.

Действительно, при всех своих недостатках, обе наши эскадры совершили переход из Балтийского моря вокруг всей Африки и Азии в таком порядке, что повергли в изумление весь мир и вызвали восхищение моряков всех стран. Ни одного поврежденного корабля! И это — без возможности где-либо произвести исправление или войти в док, при необходимости производить погрузки угля не только на открытых рейдах, но даже в открытом море!

— «Это чудо — восклицает г. Кладо, — которому никто бы не поверил, если бы оно не совершилось перед нашими глазами. В этом случае адм. Рожественский и Небогатов и весь личный состав эскадр выказали высокое искусство. В особенности надо отдать справедливость нашим механикам, которые сумели предохранить машины и при том далеко не все лучшего качества, — от поломок».

Поход 2-й эскадры был омрачен одним лишь эпизодом, т. н. «Гулльским инцидентом». Официально он излагается до сих пор так: проходя Ла-Манш, эскадра наша ночью с 8-го на 9-е октября приняла в темноте суда английских рыбаков, бывшие на Доггер-банке, за японские миноносцы и открыла по ним огонь, продолжав­шийся 20 минут: один пароход был потоплен, 2 рыбака убиты, 29 ранено. Событие это произвело чрезвычайную сенсацию во всей Европе. Особенно, конечно, волновались английские газеты; они иначе не называли эскадру адм. Рожественского, как «эскадрой бешеной собаки», которую необходимо либо вернуть, либо уничтожить. Но бо­лее всего общественное мнение Англии было возмущено тем фактом, что «один из русских миноносцев до утра оставался на месте происшествия и не оказал никакой помощи рыбакам, спасавшим своих товарищей».

Впоследствии оказалось, что этот миноносец был японский. Автору «Расплаты», г. Вл. Семенову пришлось лежать в Сасебо, с командиром его, который, в дни Портсмутского мира, не скрывал уже более, что одновременно с нашей 2-й эскадрой двинулся из Европы в Японию — «конечно, не под японским флагом» и отряд японских военных судов, купленных, вероятно, в английских верфях и там снаряженных. С этого-то отряда, днем 8-го октября 1904 г. адм. Рожественского мистифицировали рядом сообщений по беспроволочному телеграфу, от имени отставшего от эс­кадры транспорта «Камчатка», сперва, что он атакован минонос­цами, потом, что он ведет с ними бой и, наконец, что, отстре­ливаясь, уходит различными курсами. Весь этот вздор завершился в 11 час. вечера 8-го октября просьбою — все от имени «Камчатки» — «показать место флагманского корабля» «Суворова» (т.е. широту и долготу) и обозначить место эскадры прожектором». Очевидно, Рожественскому /191/ готовилась участь Макарова. Когда на этот коварный вопрос был дан уклончивый ответ, телеграммы прекратились. А ночью, замешавшись в флотилию рыбачьих лодок, быть может, нарочно собранных, миноносцы этого отряда атаковали нашу эс­кадру.

Ведь, не английские же рыбачьи лодки причинили нашему кр. «Аврора» четыре подводные пробоины от 45 и 75 миллиметровых снарядов, оторвавших руку священнику этого корабля и ранивших легко одного комендора.

Ведь, не рыболовным же снарядом была самодвижущаяся мина Шварцкопфа, найденная рыбаками в ноябре того же 1904 г. на юго-восточном берегу Немецкого моря.

А когда адм. Рожественский, узнав о шуме, поднятом против него и его эскадры английской прессой, опубликовал в лондонских газетах, что все его миноносцы были впереди эскадры на 200 и более миль, — факт, легко поддававшийся проверке, — и что по­этому «миноносец», остававшийся на месте происшествия до утра, был несомненно из числа тех, которые атаковали эскадру, и, бу­дучи подбит, исправлял свои повреждения или поджидал товари­щей, — шум сразу стих — и инцидент был быстро улажен дипломатическим путем 1.

1) См. подробнее об этом инциденте в книге г. Вл. Семенова — «Расплата» (СПБ. 1908), стр. 251—258, 265—268.

В Танжере 2-я эскадра разделилась: 5 броненосцев и 2 броненосных крейсера пошли кругом Африки, а остальные суда напра­вились чрез Суэцкий канал 1. Вся эскадра вновь соединилась в Носсибее, на Мадагаскаре, 24-го декабря 1904 г. Здесь ее уже ждало печальное известие о падении П.-Артура и об уничтожении всей 1-й тихоокеанской эскадры. — «Очевидно, — говорит г. Кладо, — дальней­шее упорство в продолжении пути эскадры было чистым безумием.» 2 Но рок увлекал Россию — и Рожественский получил приказание идти по назначению.

1) Следом за этим отрядом прошел через канал и указанный выше отряд японских судов («Расплата», стр. 267).

2) Война с Японией на суше и на море. Изд. В. Березовского, вып. VIII, стр. 228.

25-го апреля, у берегов Анама, 3-я эскадра соединилась со 2-ю — и в тот же день адм. Рожественский отдал по соединенной эс­кадре приказ, в котором писал: — «Японцы беспредельно преданы престолу, не сносят бесчестья и умирают героями. Господь да укре­пит и благословит нас исполнить завет Государев и кровью смыть горький стыд Родины».

Пополнив запасы угля, эскадра двинулась на север, направляясь к Корейскому проливу. Ей предстояло на выбор два пути: или идти между материком и Японией или, обогнув южные японские /192/ острова, через Сангарский пролив прорываться во Владивосток. В первом случае надлежало пройти узким Цусимским проливом, что сделать незаметно было нельзя, — и бой был неизбежен; во втором — эскадра могла дойти незамеченной до Сангарского пролива, а от него до Владивостока оставалось уже 350 миль; в первом случае бой должен был разыграться вблизи японских военных портов; во втором — единственный ближайший японский порт Майцзыру был в 250 милях, атаки японских миноносцев были здесь менее вероятны, чем в узком Цусимском проливе и, наконец, в то время, как последний мог быть минирован, Сангарский пролив был безопасен, так как его минировать нельзя. Проход Корейским проливом имел лишь то удобство, что уже около Шанхая можно было отпустить все транспорты, связывавшие скорость хода эскадры и требовавшие в бою сильного конвоя. Ве­роятно, это соображение и склонило курс эскадры к Корейскому проливу. К сожалению, привычка к полумерам сказалась и тут и уничтожила и это единственное преимущество избранного пути. 12-го мая отпущены были в Шанхай лишь некоторые транспорты; часть их («Анадырь», «Иртыш», «Камчатка», «Корея», буксирные пароходы «Русь», и «Свирь») остались при эскадре и для защиты их, на случай боя, адм. Рожественский отделил все крейсера и тем ослабил боевые силы эскадры на 36 — 6" орудий и на 29 — 120 мил­лиметровых. — «При таких условиях, — замечает один из участников Цусимского боя, — эскадра производила впечатление бойца, которого отправляют на кулачный бой, предварительно надев на него вериги»1.

1) См. «Последние дни 2-й тихоокеанской эскадры»; Воспоминания одного из участников Цусимского боя. СПБ. 1906 г.

На следующий же после этого день, 13-го мая впервые было об­наружено присутствие вблизи неприятельских судов, производивших сигнализацию беспроволочным телеграфом. К сожалению, адм. Рожественский почему-то воспретил «Уралу», на котором был сильнейший аппарат этого телеграфа, спутать своим током япон­ские телеграммы 1, и потому Того мог потом написать в своем рапорте: «Хотя наша эскадра и была еще в расстоянии нескольких десятков миль от неприятеля, мы знали её расположение и движение так, как будто она была перед нашими глазами».

1) Там же, стр. 41.

Ночью ждали минных атак; но японцы берегли свои мино­носцы, «чтобы добивать нас после боя» 1.

1) Там же, стр. 38.

И вот день его настал. В 5 ч. утра 14-го мая наша эскадра вошла двумя колоннами в Цусимский пролив. Занималась заря цусимского дня печальной памяти. Небо было безоблачно. В воздухе стояла мгла, которую не смогли рассеять в течение всего этого дня /193/ лучи солнца, и которая мешала видеть что-либо далее 70 кабельтов. Эскадра Того (5 броненосцев, 8 крейсеров 1-го ранга, 15 крейсеров 2-го ранга, 1 бр-ц береговой обороны, 7 канонерок, 17 больших миноносцев и 85 малых, всего 140 судов с 18,000 чел. экипажа) уже стояла в боевом порядке севернее о-ва Цусимы.

В 1 ч. 55 м. Дня он отдал ей приказ начать бой и поднял сигнал: — «От результата боя зависит судьба империи. Пусть ка­ждый напряжет все свои силы».

И в то время, как наша эскадра начинала перестраиваться из походного строя в боевой — в одну колонну, японские суда только еще открыли свой огонь — меткий, энергичный, методичный — сосредоточи­вая его на наших головных судах — и спутали весь наш маневр. На наших кораблях, заваленных углем и имевших много дере­ва в своем составе, начались пожары. Первым вышел из строя головной корабль левой колонны — «Ослябя» (кап. I р. Шеин) и в 1 ч. 10 м. дня затонул носом вниз. Следом за ним, в 2? потерял способность управляться и головной корабль правой колонны «Князь Суворов» (кап. I р. Игнациус). На нем начались пожа­ры, и он также вышел из строя. К 5? ч. он уже весь был объят пламенем и имел значительный крен. Находившийся на нем начальник эскадры, адм. Рожественский, был тяжело ранен в голову в самом начале боя и в полусознательном состоянии, по инициативе чинов своего штаба, переведен на миноносец «Буй­ный». Командование эскадрой перешло к к.-адм. Небогатову, но управлять боем уже было нельзя. Боевого порядка не существо­вало. Наши корабли метались под градом неприятельских снарядов, горели и тонули. Около 7 час. вечера, перевернувшись своими килями кверху и блестя ими в лучах заходящего солнца, погибли броненосцы «Император Александр III» (кап. I р. Бухвостов) и «Бородино» (кап. I р. Серебренников). Из команды первого никто не спасся, и никто не знает, что на нем происходило; из 900 чел. команды «Бородино» спасся чудом марсовый матрос Ющенко. В 7 ч. вечера после двух минных атак затонул и «Суворов», оди­ноко стоявший в стороне от боя, с сильным креном и оку­танный дымом пожара.

«Этот корабль, рассказывают японцы, весь обгоревший и еще горящий, перенесший столько нападений, расстреливавшийся всей эскадрой, имевший одну только случайно уцелевшую пушку в кормовой части, все же открыл из неё огонь, выказывая решимость защищаться до последнего момента своего существо­вания, пока плавает на поверхности воды» 1.

1) Последние часы бр. «Князь Суворов» подробно описаны г. Вл. Семеновым в книге его «Бой при Цусиме». СПБ. 1906 г.

Минными атаками были затоплены также броненосцы «Сисой Великий» и «Наварин», крейсеры «Адм. Нахимов» и «Владимир Мономах», вспомогательные суда, пароход «Русь» и транспорты «Иртыш» и «Камчатка». /194/

Суда честно дрались до последней возможности и гибли герой­ски. Спасшиеся с транспорта «Камчатка» рассказывают, что перед самой гибелью его один из механиков мастерской предложил раненому лейт. Никонову (командир, кап. 2р. Степанов был уже убит) поднять белый флаг для того, чтобы японцы, стреляв-шие в этом бою даже по отдельным людям, бывшим уже в воде, — прекратили огонь. Но Никонов, уже умирая, несколько раз повторил в забытьи: — «Все, что хотите, только не флаг». 1

1) См. книгу: «Последние дни 2-й тихоокеанской эскадры», стр. 162

К утру 15-го мая под начальством адм. Небогатова остались всего лишь 1 крейсер — «Изумруд» и 4 броненосца: избитый в бою накануне «Орел», «представлявший из себя лишь груду исковерканного железа», — «Император Николай I», «Ген.-Адм. Апраксин» и «Адм. Сенявин». Остальные уцелевшие суда порознь прорывались или во Владивосток или в нейтральные порты. Так, крейсера «Олег», «Аврора» и «Жемчуг», под командой к.-адм. Энквист, ушли в Манилу и там разоружились. Броненосец «Адм. Ушаков» и крейсера «Дмитрий Донской» и «Светлана», прорывавшиеся во Владивосток, были настигнуты неприятелем и после боя зато­плены неприятельским огнем или самими командирами. Настигнут был и мин-ц «Бедовый», на который вследствие порчи машин «Буйного» был передан адм. Рожественский. Он сдался без боя и был отведен в Сасебо 1.

1) За это отст. адм. Рожественский, флаг-капитан, кап. I р. Капье-де-Колонг, фл.-штурман полк. Филиповский, заведывавший воен.-мор. отделом штаба, кап. 2 р. Семенов, фл.-офицеры мичм. Демчинский и лейт. Кржижановский, флагманский минный офицер лейт. Леонтьев, командир миноносца, кап. 2 р. Баранов и офицеры миноносца лейт. Вечеслов и мичманы Цвет-Колядинский и О'Бриен-де-Ласси были преданы суду особого присутствия воен. мор. суда Кронштадтского порта, который, рассмотрев это дело в июне 1906 года, признал виновными Клапье-де-Колонга, Филиповского, Баранова и Леонтьева в сдаче миноносца неприятелю без боя и приговорил их к смертной казни через расстреляние. Но, принимая во внимание, что «нравственные и физические силы подсудимых были подорваны беспримерным по трудности походом, — потрясены гибелью многих судов эскадры, и что к сдаче их побудило желание спасти жизнь адмирала, суд ходатайствовал пред Государем Императором о замене определенного им по закону наказания, Клапье-де-Колонгу и Баранову исключением из службы, а Филиповскому отставлением от неё. Адм. Рожественский, как не вполне сознававший по состоянию своего здоровья значение происходивших вокруг него событий, и остальные подсудимые были оправданы.

На рассвете 15-го мая с судов отряда Небогатова заметили дымки на горизонте. Предположили сперва, что это наши отставшие суда. Гул, напоминавший выстрелы, подкреплял это предположение соображением, что они выдерживают бой с преследующим их противником — и потому Небогатов приказал отряду повернуть на выручку своих. Была уже пробита «боевая тревога», суда при­готовились к бою. Не взирая на ужасы пережитого накануне дня и ночь, проведенную в ожидании минных атак и утомление, дух команд был бодрый. — «Мы покажем себя не так, как артурцы», — говорили на «Николае I». Около 8 часов утра обнаружилось ясно, что «дымки» — неприятельские суда. Их было 28. Часть их, обогнув наш отряд, пересекла ему курс и к 10 часам окружила его. Команды наши были поражены «щегольским видом» японских судов, словно они и не были накануне в горячем бою. Это подействовало удручающе, но все еще готовились к бою. Японцы первые открыли огонь с дистанции около 60-ти кабельтов. В те­чение каких-нибудь 10 минут «Николай I» получил 6 пробоин. Наши суда не отвечали: их орудия были бессильны на эту дистанцию. Японцы же ближе не подходили. Тогда, после короткого совещания адмирала с чинами своего штаба и офицерами своего флаг-манскаго корабля, на «Николае I», а вслед за ним и на других /195/ судах были подняты белые флаги. И остатки нашей «армады» сдались.

— Я не имел никакой возможности нанести какой-либо вред неприятелю, — объяснял впоследствии Небогатов: — оставалось потопить корабли и спасать команду. Но я был уверен, что при этом погибнет не менее 750 ч. и не решился собственным сигналом потопить полторы тысячи своих подчиненных! Духу не хватило! В этом виноват. Не за себя же я беспокоился. Для меня, для адмирала, нашлись бы спасательные средства! Нарочно захотел бы топиться, и то спасли бы. Да и японцы первого бы подобрали, как трофей. Не за себя, — за них! Сердце не выдержало! За это пусть и судят 1.

1) Вл. Семенов. («Цена крови». «Вестник Европы» 1909г. Июнь, стр. 565)

Как и Стессель, — Небогатов оказался на войне «гуманистом». Тот боялся резни раненых и граждан П.-Артура, этот пожалел здоровых людей — и оба забыли, что они на войне, что война требует жертв, и если путем их нельзя добиться победы материальной, то нужно стремиться, по крайней мере, к победе моральной, к выявлению таких духовных свойств нации, которые воспитывают в грядущих поколениях способность к героизму, к самопожертвованию за идею и уважение к чести национального имени. Оправдание же Стесселя и Небогатова есть вместе с тем осуждение ими целого ряда таких исторических фактов, к которым человечество до сих пор относилось не только с уважением, но и с благоговением, видя в них примеры высокого служения долгу преданности родине и преобладающее значение духа над материей. Безумными казаться им должны и Леонид, противопоставивший 300 своих спартанцев персидским полчищам, и Святослав, ответивший болгарам — «мертвые срама не имут», и Петр Великий, сказавший под Полтавою, что жизнь ему не дорога, — «жила бы только Россия во славе и благоденствии», и лейтенант Сакен, предпочевший гибель бесславной сдачи, и ген. Камброн, ответивший на Ватерлооском поле англичанам: «Гвардия умирает, но не сдается», /196/ и рядовой Архип Осипов, взорвавший укрепление Михайловское, чтобы врагу достались лишь его развалины, и майор Штоквич, державшийся 23 дня в Баязете без воды и продовольствия, против значительных турецких сил, и два безвестных матроса «Стерегущего», предпочевших затопить свой миноносец и затонуть вместе с ним, чем доставить неприятелю какой-либо трофей. Все это были не бесполезные жертвы на алтаре войны. Они ковали мощь народного духа, создавали тот престиж силы, кото­рый внушал страх и уважение к народу, дорого продающему свои блага, и который сдерживал аппетиты хищников, всегда разгорающиеся при сознании бессилия и слабости намеченной жертвы. Если японцы в эту войну вели свои операции так методически и осто­рожно, что затянули войну на 18 месяцев, то только потому, что их гипнотизировала былая наша слава. И вот теперь позорною сдачею П.-Артура и судов небогатовской эскадры это обаяние было разрушено. И не характерно ли, что только японцы одобрили по­ступки Стесселя и Небогатова, те самые японцы, которые в ми­нувшую войну дали нам ряд доказательств, что сами они предпочитают смерть сдаче и плену. — «Ничто не могло бы заставить японского адмирала сдаться со своими кораблями при подобных обстоятельствах», — заме-чает корреспондент газеты «Таймс». И это подтвердил случай с японским транспортом «Катихимару». Джен в своем труде «Негеsies of Seapower» также говорит, что «будь японцы на месте Небогатова, они не сдались бы. Как ни бесполезна гибель тех, кто потонул на «Ушакове», но на деле смерть их при данных обстоятельствах полезнее гибели в победном бою. Так должен был поступить и Небогатов, а не увенчивать цусимскую победу сдачею нескольких кораблей».

Гуманистические рассуждения на войне — скользкий путь к победе — и сдача П.-Артура несомненно деморализующе повлияла на всех слабых духом и дала пагубный пример Небогатову 1.

1) Судом особого присутствия воен. мор. суда Кронштадтского порта бывший к.-адм., дворянин Небогатов и бывшие командиры судов его отряда, дворяне Лишин, Григорьев и Смирнов были приговорены к смертной казни, которая, однако, по ходатайству суда была заменена Государем Императором заточением их в крепость на десять лет. В 1909 г. все они, как и Стессель, по Высочайшему повелению были освобождены из заточения.

И так, в результате цусимского сражения — из 11 наших броненосцев 7 было затоплено, 4 сдались в плен; из 10 крейсеров — 1 прошел во Владивостоку, 3 спаслись в Маниллу, 2 зато­плены своими командирами, 4 —неприятелем; из 9 миноносцев: 2 прорвались во Владивостоку, 1 ушел в Шанхай и разоружился, 1 взят в плен, 5 затоплены японцами; из 8 вспомогательных су­дов: 2 взяты в плен, 2 ушли в Шанхай и разоружились и 4 затоплены. В общем из 38 судов эскадры потонуло 22, взято /197/ в плен 7, ушло в нейтральные порта — и там разоружились 6 и только 3 достигли Владивостока. Из 14 тысяч команды 5000 убито и потонуло, 6142 взято в плен и 3000 спаслось во Владивосток и в нейтральные порта.

Японцы потеряли всего лишь 3 миноносца, 116 чел. убитыми и 538 ранеными; остальные их суда получили более или менее серьезные повреждения, но ни одно из них не было приведено в не­годность к службе.

Так реально сказалось в бою превосходство японской эскадры пред нашей в артиллерии и минных судах.

Как ни готовилось русское общество в тайниках своей души к новой гекатомбе, к новому несчастию, но размеры катастрофы по­разили всех. Они обнаружили всю глубину разложения нашего старого строя, —бесконтрольного, бюрократического, в котором все бы­ло «гладко на бумаге». Это характерно проявилось прежде всего по отношению к «печальному герою» Цусимы — Рожественскому со стороны народа и общества. Г-н Вл. Семенов рассказывает нам в своих воспоминаниях о ряде трогательных сцен оваций, устроенных возвращавшемуся из плена адмиралу народом на всем протяжении «великого сибирского пути» — и это в дни осенних беспорядков 1905 года, когда дорога была в руках деморализованных неудачною войною солдат манчжурских армий. Вот, например, что было на станции Тулун 17-го ноября 1905 года.

«В 2 ч. дня опять собралась около поезда толпа солдат и рабочих. Прислали депутатов просить, чтобы адмирал хоть в окне им показался. Он (несмотря на мороз — 18°) вышел на площадку. Спрашивали его: правда ли, что из России не хотели посылать ему подкреплений? правда ли, что небогатовский отряд в бою вовсе не участвовал, а держался далеко сзади? Адмирал отвечал коротко и определенно. — «Измены не было?» —выкрикнул вдруг чей-то пронзительный голос, и чувствовалось, что для всей толпы этот вопрос — са­мый мучительный. — «Не было измены! Сила не взяла, да Бог счастья не дал!» — решительно отозвался адмирал и, поклонившись, пошел к себе. Вслед ему неслись сочувственные крики: — «Дай Бог здоровья! Век прожить! Старик, а кровь проливал! Не то, что наши! У них иначе — сам в первую голову!». Поезд тронулся, сопровождаемый громовым «ура» 1.

1) См. «Вестник Европы», июль, 1909 г. — «Цена крови», стр. 42—43.

А когда пронеслась первая (ложная) весть о смерти Рожественского1, русская печать поместила его некрологи, дышавшие искрен­ними симпатиями, уважением и сочувствием. Никто не бросил в него камнем осуждения. — «Рожественского победили не японцы» – писали в газете «Вечер». — «У него было драгоценное в морском ведомстве имя: «честный человек», — говорилось в «Биржев. Ведомостях». — «Один в поле не воин: Рожественскому выпала /198/ горькая доля искать смерти в неравном бою и не найти её», — замечал «Свет». — «Рожественский на головном корабле один из первых платил своею кровью за свои и чужие ошибки»... говорила «Речь»...

1) Это было в июле 1908 г. — телеграмма из Наугейма. 3. П. Рожественский умер 1 января 1909 г.

Так, за обнаружением грехов «системы», прощены были ему недостатки крутого личного характера и тактическая и стратегическая ошибки.

После Цусимы стали ждать мира или возобновления военных действий на суше.

Мукденская битва так утомила и истощила силы обеих сторон, что ни победитель, ни побежденный не были в состоянии продолжать свои новые операции. Дабы обеспечить себе спокойствие, наша армия, как уже было сказано выше, сосредоточившись у Телина, не остановилась здесь и к 9-му марта отошла на Сыпингай-скую позицию между Телином и Сунгари. 2-я армия составила пра­вый фланг, 3-я центр и 1-я — левый фланг; отряд ген.-ад. Ми­щенко прикрывал правый фланг от обхода японцев через Монголию; отряд ген.-л. Ренненкампфа — левый, от обхода на Гирин.

Японцы расположились севернее Телина: армия Ноги — на левом фланге, Нодзу — в центре и Кавамура — на правом. Армии Куроки и Оку составили вторую линию.

В таком положении обе стороны простояли 5? месяцев, все усиливаясь подкреплениями, занимаясь боевой подготовкой войск и не решаясь на возобновление военных операций.

Вот, как в письмах из армии обрисовывается этот период кампании.

«Чувствуешь себя точно не на войне и не при грозной обстановке, где борь­ба за обладание клочком чужой земли стоит стольких тысяч человеческих жиз­ней. Проезжая верст 50 вдоль расположения главных сил всех трех армий, выносишь такое впечатление, будто находишься среди огромного лагеря, где со­брались войска нескольких округов для двустороннего маневра. Везде идет спокойная жизнь с её мирными, обыденными интересами. Богатая растительностью северная Манчжурия, покрытая холмами, особенно к востоку от железной до­роги и вдоль самой линии, дает войскам возможность устраиваться на сухом, здоровом месте не только с возможными удобствами, но даже с претензией на щегольство; часто видишь лагерь около небольшой рощи, с красиво распо­ложенными рядами палаток, окруженных небольшими насыпями, покрытыми дерном и переплетом из ивовых прутьев. Обозы стоят отдельно, везде прибрано, подметено, нижние чины ходят опрятно одетыми, — любо глядеть. Иллюзия мирной обстановки увеличивается еще тем, что маневры в армиях производятся на самом деле. Конечно, мирные занятия производятся под шитом грозных укреплений, которые венчают этот огромный лагерь, и с этих позиций временами отдельные отряды совершают частичные наступления против передовых сил противника, которые почти всегда оканчиваются достижением постановленной отряду задачи. Дня три тому назад, в центре наших позиций, небольшой отряд, потеснив заставы противника, взял штурмом один из его передовых пунктов у селения Малугоу, несмотря на то, что силы оборонявшегося немногим уступали атакующему в численном составе; при /199/ этом надо иметь в виду, что оборонявшийся держался на холмах, приспособленных к трехъярусной обороне. Противник бежал, оставив своих раненых, несколько человек попало в плен.

«... Несмотря на эти мелкие стычки между отдельными партиями передовых частей и с хунхузами, общее настроение на позиции довольно мирное. В одном мете передовые части на расстоянии 700—800 шагов купаются, моют белье и, как бы по молчаливому обоюдному соглашению, не стреляют друг в друга, что, впрочем, не мешает каждому внимательно следить за своим противником. Не мешает это также нашему храброму, но не особенно щепетильному в выборе средств врагу подбрасывать на наши передовые позиции возмутительные прокламации, имеющие целью подорвать чувства долга в нашем солдате. В одной такой прокламации, написанной отвратительным слогом, начинающейся воззванием: «Милостивые Братцы и Герои на дальнем востоке!», после хвалы Восходящему Солнцу, объявляет «закат солнца Северо-Запада», «начавшего тя­желую войну», стоившую стольких жертв и таких огромных материальных издержек; в заключение же —рекомендуется бросить оружие и уехать в Россию.

«... Цусимская катастрофа произвела на всех самое тяжелое впечатление. Душою болели все, читая известия о гибели эскадры. Но из разговоров с офицерами можно убедиться, что мир кажется им положительно невозможным. Не только закаленные в бою старые служаки, но и молодежь, побывавшая уже в сражениях, смотрит на вас с удивлением, когда вы заговорите о мире. — Помилуйте, с каким лицом явимся мы в Россию? Ведь, ни одной крупной победы над врагом! Японцы уверены в своей непобедимости. Неужели армия, у которой за плечами блестящее прошлое, не даст им настоящего урока? Прежде мы были слабее; теперь армия наша значительно увеличилась в своем численном составе, войска рвутся в бой. Ведь, цусимская катастрофа —только поте­рянный гадательный шанс на нашей стороне, а в остальном, если, после Мукдена, положение и переменилось, то уже, во всяком случае, в нашу поль­зу: мы сильнее теперь и в Манчжурии и в Приморской области...»

Наиболее крупными событиями этого периода явились: с нашей стороны — новый набег нашей конницы, под начальством ген.-ад. Мищенко, в начале мая в тыл армии Ноги, а со стороны японцев — захват ими о-ва Сахалина в первой половине июля.

Результаты набега были не велики и выразились в уничтожении нескольких интендантских складов, нескольких продовольственных транспортов (всего 800 повозок), в разрушении на большом протяжении телеграфной и телефонной линии, в истреблении 2-х японских рот, изрубленных казаками, и в захвате 2-х пулеметов и 234 пленных 1.

1) Отряд наш потерял в этом набеге 3 оф. и 35 казаков убитыми и 11 оф. и 138 казаков ранеными.

Размах набега опять был скован соображением необходимости сохранить конский состав для будущих ре-шительных операций армии. Но все же, как первый частичный успех после мукденского поражения, он поднял несколько дух армии, тем более, что в течение его несколько раз обнаружился явно страх японской кавалерии столкнуться с нашей.1

1) Особенно характерно он проявился 3-го июня под Ляонвоной, где 23 эскад­рона японских драгун Акиямы появилась было пред 10 слабыми сотнями сводной Урало-Забайкальской дивизии. С радостью сотни пошли на них в атаку, но Акияма не принял удара и отошел за пехоту. /200/

Занятие Сахалина, богатства которого так давно прельщали япон­цев, ждали со дня на день в течение всей кампании. В сущности, с момента их господства на море, это был для них совсем бесплатный приз. Остров совершенно не был приготовлен к обороне. Гарнизон его составляли 5 местных б-нов, несколько отрядов, сформированных из ссыльнопоселенцев и каторжников, и 16 орудий. Командный состав его совершенно не отвечал боевым требованиям, имея более административный и хозяйственный опыт. Во главе его не сочли даже нужным поставить строевого генерала, а оставили командование в руках губернатора о-ва, ген.-л. Ляпу­нова, старого военного юриста по специальному образованию. Укрепленных пунктов не было. Шанцевого инструмента было мало. Обоз имелся не при всех частях. Пушки были старые, и для запряжки их не хватило лошадей. Огнестрельные и продовольственные при­пасы доставлены были на о-в перед самой высадкой японцев, и значительную часть их пришлось уничтожить, за невозможностью увести в глубь о-ва 1.

1) См. «Военный Сборник» 1909 г. №№ 11 и 12. — «Оборона Сахалина в русско-японскую войну 1904—1905 г.».

Для захвата Сахалина японцами была сформирована 15-я дивизия, ген. Харагучи (12 б-нов, 1 эск., 18 ор. и 1 пулеметное отделение, всего 14 тыс. человек), посажена на суда в Хакодате и 22-го июня, под прикрытием эскадры Катаока (2 броненосца, 7 крейсеров, 2 канонерки и 30 миноносцев) двинута к посту Корсаковскому. 24-го июня японцы здесь высадились.

Наши незначительные силы, разделенные на 9 небольших отрядов, не имея одного определенного плана, действовали разрозненно и не могли, конечно, противостоять движению японцев вглубь острова. Для ведения партизанской войны, какую предлагал штаб Приамурского военного округа, никакой подготовки сделано не было — и наши маленькие отряды сдавались один за другим. Все это завер­шилось капитуляцией главных сил 19-го июля у с. Онор 1.

1) Командующий войсками о-ва, ген.-л. Ляпунов так же, как и ген. Стессель и адм. Небогатов, подлежал суду за это деяние, но смерть 19 февраля избавила его от ответственности.

Теперь японцы могли уже, при переговорах о мире, требовать уступки этого острова как территории, завоеванной ими. И, дей­ствительно, с этих пор переговоры о мире пошли более уверенным ходом.

Начались же они тотчас после Цусимы. Роль посредника принял на себя президент С.-Американских Соединен. Штатов, Рузвельт. 26-го мая он обратился к правительствам России и Японии с нотою, в которой говорилось: /201/

«Президент чувствует, что настало время, когда в интересах всего человечества следует попытаться положить конец страшному и прискорбному столкновению между двумя державами. Президент чувствует, что всемирный прогресс задерживается войною между двумя великими народами, и хотел бы побудить русское и японское пр-ства не только в их собственных интересах, но и в интересах всего цивилизованного мира начать непосредственные перего­воры друг с другом. Президент изъявляет свою готовность сделать все, что окажется в его силах... хотя бы в смысле устройства свидания между пред­ставителями России и Японии».

Предложение это было благосклонно принято обеими сторонами, но прошло почти полтора месяца прежде, чем уполномоченные Рос­сии и Японии выехали для встречи в Америку. В течение этого вре­мени на все лады комментировался один вопрос: о размерах требований победительницы. Печать всего мира рекомендовала Японии умеренность. О том же взывала к своему народу и японская официозная газета «Кокуминь». Но она была одинока. Другие японские газеты продолжали быть воинственно настроенными. —«Жи-жи-шимпо» предостерегала от излишнего оптимизма; «Жоминри» советовала не доверять дипломатии; «Хо-ши» убеждала японский народ воспрепятствовать мирным переговорам; «Ниши-ниши» требовала энергичного продолжения войны — и вся японская печать диктовала следующие условия мира: три миллиарда контрибуции, присоединение Сахалина, Камчатки, Уссурийского края, Приморской области, аренда Ляодуна и П.-Артура, срытие Владивостокских укреплений, права соб­ственности на В.-Китайскую ж. дорогу и т. д.

Известия о подобных требованиях Японии волновали, конечно, русское общество, и это волнение, эта тревога за будущее сказались в ряде всеподданнейших адресов. Так, богодуховское дворянство выражало уверенность, что не иссякла еще русская сила и доблесть, что есть еще порох в наших пороховницах, и заявляло, что не требует пощады, не хочет позорного мира. Воронежские ремеслен­ники также просили Государя «довести войну до конца и не заклю­чать позорного для России мира». Хабаровская городская дума, «от лица жителей Приамурья» — не допускала мысли, что «русское царство признает себя побежденным и согласится на территориальные ус­тупки и на уплату контрибуции». Духовенство 5 округа оренбургской епархии, устами 30000 населения, «готового положить живот свой за родного Царя и многострадальную Русь», умоляло не заключать «позорного для России мира». С выражением своих патриотических чувств общество обращалось и к вождям нашей армии на Д. Востоке. Так, московское мещанство и московские ремесленники по­слали ген. Линевичу телеграммы с выражением уверенности, что русская армия постоит еще за честь России и позорного мира не будет.

В свою очередь и армия, в лице своих вождей, когда вопрос о мире стал на реальную почву, обращалась к русскому обществу /202/ с выражением своего протеста против мира. Ген. Куропаткин в телеграмме на имя предводителя московского дворянства выразил сожаление по поводу происходящей будто бы агитации земства и городов в пользу мира и высказал свою уверенность в нашей конечной победе. Командир одного корпуса, покрывшего себя славою в эту войну, просил представителя печати довести до всеобщего сведения, что «никакие неудачи не в силах сломить решимости чинов корпуса в будущих боях довести борьбу с упорным врагом до конца и во что бы то ни стало победить его. Главнокомандующий, ген. Линевич, был в полном соответствии с этим настроением своих армий. — «Я солдат, — сказал он корре­спонденту французской газеты «Le Journal» — и должен исполнить приказание Его Величества, но всем нам будет тяжело покинуть занимаемые нами позиции. Весьма вероятно, что начатые переговоры окончатся ничем, и тогда придется убедиться в нашей бесконечной способности к сопротивлению». А Государю он всеподдан­нейше донес «в опровержение газетных слухов, будто армия наша совершенно окружена», что «никогда она не была в опасном положении, и фланги наши никогда еще не были обойдены японцами», что «несколько раз порывались они придвинуться ближе, но нико­гда им этого не удавалось», — что «дух войск внушает своему вождю полное доверие, и что «армии вполне готовы к выполнению тех задач, которые могут им представиться».

На все эти патриотические обращения Государь Император изволил ответить: — «Русские люди могут положиться на Меня. Я никогда не заключу позорного или недостойного великой России мира».

Главным уполномоченным России на предстоявших переговорах был назначен Председатель Комитета Министров, ст.-секретарь Витте1. «Близко знакомый с общим положением дел, — говорилось в правительственном сообщении по этому поводу, — ст.-секр. Витте несомненно будет стоять на высоте возложенного на него Всемилостивейшим доверием чрезвычайной важности поручения, всеми силами ограждая интересы России».

1) Первоначально предназначен был бывший министр юстиции, в то время посол наш в Риме, ст.-секр. Муравьев. Его болезнь помешала этому назначению.

6-го июля Витте выехал из Петербурга. Его проводы носили совершенно интимный характер, лишенный всякой официальности и торжественности. Народ отсутствовал. Народ безмолвствовал в сознании, что это «суд удаляется постановить приговор».

Иначе, торжественно и пышно, провожали из Токио в Вашингтон перваго уполномоченного Японии, барона Комура и его сотрудников. Микадо обратился к ним с особым посланием, в котором /203/ предлагал им «всецело посвятить себя осуществлению возло­женной на них задачи», — он принял их затем в особой аудиенции и чествовал завтраком. Местный дипломатический корпус дал им прощальный обед. Кабинет министров и весь генералитет собрались проводить их на вокзал; многотысячная толпа кричала им «банзай».

9-го июля Витте прибыл в Париж, 14-го на пароходе «Каiser Wilhelm» отбыл из Шербурга в Америку и 20-го числа того же месяца прибыл в Нью-Йорк. 23-го июля уполномоченные России и Японии сошлись на нейтральной палубе американского броненосца «Мауflower'а», познакомились, выслушали молча тост хозяина-пре­зидента, замечательный только тем, что в нем Япония впервые названа была «великою державою», и направились в Портсмут, где в стенах морского арсенала должен был решиться вопрос о мире, — и 24-го совещания начались.

Нашему главному уполномоченному пришлось, прежде всего, оза­ботиться ограждением международного достоинства России от ряда бестактных выходок японских дипломатов, проявивших на первых шагах большую заносчивость победителей. Так, бар. Комура потребовала себе первенства на официальном приеме у президента — и получил его только как ранее прибывший в Америку, в дальнейшем же оно всюду предоставлено было России, как старой, обще­признанной «великой державе», имеющей в Вашингтоне своим представителем посла, а не посланника, как Япония. Затем бар. Комура, заподозривший достоинство и широту полномочий предста­вителей России, «забыл» в отеле свои сертификаты, оказавшиеся написанными на одном лишь японском языке, без перевода их на французский и английский. С русско-американской простотой, Витте успокоил японских дипломатов, намеревавшихся ехать за своими документами в отель, заявлением, что верит им на слово, а на другой день предъявил по этому поводу ноту, и потребовал занести этот инцидент в протокол. Однако на «забывчивости» поведение японских дипломатов не остановилось и в том же заседании бар. Комура, в ответ на речь Витте, сказанную по-французски, начал говорить по-японски. Тогда и наш уполномо­ченный перешел с международного дипломатического языка на свой родной — русский.

28-го июля японцы предъявили свои условия мира: возмещение Японии военных расходов (контрибуция), уступка Сахалина, выдача русских военных судов, укрывшихся в нейтральных портах, ограничение морских сил России на Д. Востоке, уступка арендных прав на Ляодунский полуостров, включая П.-Артур и Дальний, очищение Манчжурии, обратная уступка Китаю всех привилегий, приобретенных Россией, признание Россией принципа «открытых дверей» в Манчжурии, уступка линии ж-д. от Харбина до Артура и /204/ доставление японцам прав рыболовства в территориальных водах к северу от Владивостока.

Первые четыре пункта этих требований были решительно отвер­гнуты нашим первым уполномоченным. Тщетно Комура утверждал, что международный обычай лишает требование контрибуции оскорбительного характера. Витте, признавая обычай, обязывавший побежденного оплатить победу своего соперника, энергически заявил, что «Россия еще не побеждена, война еще не кончена, и её конец может быть не похож на её начало. Но — добавил Витте, — признавая принципиально, что всякое действие, направленное ко благу русских подданных, должно быть оплачено, Россия согласна щедро и беспрекословно возместить Японии все её расходы по перевозке, содержанию и лечению пленных». Также тщетно добивался Комура выдачи русских военных судов, укрывшихся в нейтральные порта. Витте назвал это беспримерное в летописях международных отношений требование «намеренно оскорбительным» и выразил удивление, как оно, прямо противоречащее принципам между­народного права, могло возникнуть. Комура возразил, что он исходит из факта разоружения русских судов не по доброй воле, а вследствие преследования их японскими военными судами. — «Основа такого определения и неприемлема, и неприлична, — резко сказал Витте. — Должно принимать в соображение единственно бесспорный и имеющий значение в международном праве факт разоружения в нейтральных портах, предоставляющий военным судам права частной собственности».

Еще резче отверг Витте требование ограничить размер мор­ских сил России в Тихом океане. — «События уже ограничили их, — сказал он. — Этот факт Россия признает, но она не со­гласна подписать отказ от права, исходящего не от какой-либо земной власти». И, наконец, по вопросу об уступке Сахалина, Витте сказал, что «уступка каждой пяди земли, не составлявшей к тому же повода к войне, являлась бы признанием России побе­жденной. Основным же положением переговоров о мире, прочном и почетном, является сознание, что Россия во всей совокупности её государственных сил и средств не побеждена».

Две с лишком недели велся этот спор, в течение которых телеграф не раз волновал весь мир сообщением, что «Витте уложил свои чемоданы и готовится покинуть Портсмут». И вот, на­конец, настало 16-е августа, когда Витте в последний раз спросил японских делегатов, готова ли Япония отказаться, безусловно, от военного вознаграждения, Комура, взволнованный, оглянулся на своих сотрудников, как бы ища в их лицах себе поддержки, и сказал: — «Япония безусловно отказывается от всякого военного вознаграждения, но часть Сахалина и прилегающих к нему о-вов оставляет за собою по праву завоевания. И тогда началась работа /205/ составления и редактирования мирного договора. Она происходила также не без трений и потребовала целой недели. 23-го августа, в 3 ч. 47 м. дня договор о мире был подписан уполномоченными обеих сторон.

По этому договору Япония получила свободу действий в Корее, южную часть Ляодуна с П.-Артуром и Дальним, южную часть Сахалина, права на рыбную ловлю севернее Владивостока и возмещение издержек по содержанию военнопленных. Манчжурия подлежит одновременному очищению её, и в ней устанавливается торго­вая равноправность всех наций; Восточная Китайская ж. д. делится между Россией и Японией и между ними возобновляется торговый договор.

1-го октября 1905 г. этот договор одновременно был ратифицирован Государем Императором и Микадо, а 5-го октября о восстановлении мира возвещено было России Высочайшим манифестом, в котором вместе с тем призывалось благословение Божье на предстоящие обширные труды совместно с избранными от населения людьми по утверждению и совершенствование внутреннего устрой­ства России в добром соседстве извне, на Дальнем Востоке, с вновь дружественной нам отныне Японской империей.

Микадо также обратился к своему народу с рескриптом, в котором говорил, что, «найдя условия мира в общем соответствующими нашему желанию», он ратифицировал их и — «теперь Россия опять друг Японии». Выражая вместе с тем «искреннее желание восстановить добрососедские сердечные отношения между обеими сторонами», рескрипт констатирует также, что «после два­дцати месяцев войны положение Японии упрочилось, и её интересы подвинулись вперед».

Однако заключение портсмутского договора ознаменовалось в Японии враждебными миру демонстрациями. В Токио, Кобе, Йокогаме, Ногайе и в ряде других городов состоялись шумные митинги, на которых сочинялись воинственные телеграммы маршалу Ойяме с требованием возобновить военные действия и посылались петиции Микадо с просьбою не ратифицировать договор. 24-го, 25-го и 26-го августа, в Токио, толпа разнесла редакцию официозной газеты «Кокуминь», сожгла дом министра внутренних дел и несколько полицейских сторожевых будок, сбросила с пьедестала статую мар­киза Ито, забаррикадировала улицы, перегородила мосты проволоч­ными заграждениями, разрушила несколько христианских храмов, в том числе и православный, убила 10 христианских миссионеров и выдержала несколько кровопролитных стычек с войсками и полицией.

Очевидно условия мира, не вполне окупая затраты маленькой страны на большую войну, чрезвычайное напряжение её экономических и финансовых сил и обильно пролитую на полях Манчжурии /206/ кровь, не обеспечили все интересы. Японии и поставили предел в достижении всех тех целей, которые преследовались войною. О последних дают представления отпечатанные в Японии карты Д. Востока, на которых наши владения там — Приморская область, Уссурийский край и Камчатка — окрашены уже в национальный япон-ский желтый цвет. Между тем Россия осталась «великою державою», побежденною, но загадочною в своей мощи, в своих силах и в возможностях своей исторической судьбы, вступавшей с созывом народных представителей на путь «обновленной» жизни. Ведь характерен же, в самом деле, тот факт, что после целого года победоносной кампании, завершившейся для нас «Мукденом», японская армия в течение 5? месяцев не решалась перейти в наступление. Очевидно, японские генералы, офицеры и солдаты убедились на кровавом опыте, что с русскими войсками можно воевать бесконечно, что их можно отбрасывать, расстраивать, но сломить русскую силу, победить русскую армию и навсегда покончить с русским владычеством на Д. Востоке нельзя.

Это и высказал маршал Ойяма сотруднику «Ничи-ничи-шим-бунь». — «Разногласия относительно мирных условий, — сказал он, — неизбежны, но японский народ должен помнить, что готовность России продолжать войну не позволяла Японии надеяться на получение ею военного вознаграждения даже после дальнейших жертв и расходов. Прекращение военных действий будет способствовать развитию Японии, между тем как продолжение войны исчерпало бы её энергию и военные рессурсы». Такого же мнения был и адм. Ямомото, высказавший на совещании министра-президента Кацура с членами обеих палат японского законодательного собрания, что «благоразумие требует от страны удовлетвориться условиями заключенного мира, что взятие Владивостока стоило бы гораздо больше и человеческих и денежных жертв, чем взятие П.-Аргура, и что страна должна готовиться к этому, что Россия возродит на Тихом океане сильный флот».

Пожелаем же Японии, в виду непрекращающихся слухов и газетных сведений о готовности и намерениях её снова воевать с нами, не забывать этих слов, высказанных устами столь авторитетных государственных людей её.

Что касается жгучего вопроса причин беспримерных в нашей военной истории неудач, то, конечно, они лежат не в отношении русского народа, русского общества и русской печати к войне и к своей армии, как это думает ген. Куропаткин в своем труде — отчете о войне. Не имея, однако, возможности входить здесь в полемику с ним по этому глубоко волнующему нас вопросу,1 мы /207/ выскажем здесь лишь наше искреннее убеждение, разделяемое и дру­гими военными писателями-историками минувшей войны, подкрепляемое, думается нам, всем содержанием настоящей книги, — что причиною наших военных неудач в войне с Японией были ис­ключительно неискусные стратегические действия наших вождей. На­ша неподготовленность к войне усугубляла лишь последствия их, но не обусловливала их, она могла удорожить цену наших возможных побед, но не лишить их нас вовсе. Ибо не изжита еще боевая сила русского народа, не потеряли еще власть над ним такие стимулы государственной жизни, как честь, достоинство и польза Родины, не иссякла еще исконная доблесть и стойкость русского офицера и солдата — и отступали они перед врагом только по при­казу своих генералов, только для осуществления планов роковой пассивной стратегии своего полководца. /208/

1) Частный ответ на это дают отчет о деятельности Российского общества Красного Креста во время русско-японской войны и труд Т. И. Поднера — «Обшеземская организация на Д. Востоке». (Москва. 1908 г.)


..........................................


В следующей статье рассказывается непосредственно об истории создания знаменитой песни о "Варяге".


--------------------------------------------------------------------------------

Как сдали «Варяга»
100 лет назад на бескрайних просторах Российской империи царила атмосфера всеобщего ликования – страна встречала и чествовала своих героев.
Первой славные экипажи крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» принимала Одесса – званые обеды, официальные приемы, митинги, вечера…
Но самый пышный прием был в Петербурге. Экипажи в парадной форме маршируют по Невскому проспекту. Вдоль улицы выстроены войска. Тротуары, крыши и балконы зданий усеяны народом. На Дворцовой площади в честь героев состоялся военный парад, который принимал император Николай II. Затем – торжественный обед в Зимнем дворце. Каждому – серебряная медаль «За бой «Варяга» и «Корейца» 27 января 1904 года – Чемульпо».
Все газеты писали о подвиге российских моряков в самых лестных тонах. У народа не могло появиться и тени сомнения в правдоподобности всего, что произошло…



«Не подлежит оглашению»


Крейсер «Варяг» прибыл в корейский порт Чемульпо в декабре 1903 года и поступил в распоряжение российского посланника. 27 января 1904 года началась русско-японская война, и вражеская эскадра (6 крейсеров, 8 миноносцев) блокировала российские корабли. На предложение сдаться русские ответили гордым отказом, дождались рассвета и пошли на прорыв.

Бой продолжался ровно час, за это время на «Варяге» были выведены из строя все орудия, убиты 33 человека, ранены 97.

С японской стороны – один миноносец погиб, другой был поврежден. Русские снаряды поразили еще 2 вражеских крейсера, один из которых впоследствии затонул. Противник потерял 30 человек убитыми и много ранеными.



Командир крейсера капитан 1-го ранга Всеволод Руднев принял волевое решение – вернуться в порт. Русские корабли встали на якорь. Учитывая сложившееся положение, на совете офицеров «Варяга» и «Корейца» решили крейсер затопить, канонерку взорвать, а команды свести на стоящие в бухте корабли Франции, Италии, Англии и США, что и было исполнено…

Такова каноническая версия «геройской гибели «Варяга». Однако за прошедшие 100 лет накопилось немало сведений, позволяющих с уверенностью сказать, что она не выдерживает критики.

По большому счету «Варяг» просто сдали японцам. Он был брошен на рейде, причем команда покидала крейсер в панике, «позабыв» на борту корабля тела погибших товарищей, хотя времени для их эвакуации вполне хватало.

Вывести из строя «Варяг» тоже как следует не смогли (даже замки с пушек не сняли). Разве что кингстоны открыли, да и то, видимо, не все – уж больно долго тонул крейсер – 2 часа 20 минут…

Реакция на гибель «Варяга» была неоднозначной. Флотские офицеры не одобряли действий Руднева, считая их безграмотными как с тактической, так и с технической точки зрения.

Но чиновники вышестоящих инстанций полагали иначе: очень не хотелось императору Николаю II начинать войну с Японией с поражения. К тому же, еще накануне кампании адмиралы Морского министерства докладывали, что без особого труда уничтожат японский флот, а если надо, могут «устроить» второй Синоп. Император им поверил, а тут сразу такое невезение! При Чемульпо потеряли новейший крейсер и канонерку, а под Порт-Артуром – 3 корабля – эскадренные броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Палладу»…

В итоге, дабы сыграть на национальных чувствах россиян и попытаться превратить войну с Японией в народную, бессмысленную гибель «Варяга» и «Корейца» прикрыли героической шумихой, а на материалы о бое при Чемульпо, собранные Исторической комиссией при Морском генеральном штабе, наложили гриф: «НЕ ПОДЛЕЖИТ ОГЛАШЕНИЮ».




«Русские стреляли часто,
но поражали лишь рыбу…»
Так что же случилось на самом деле в то далекое январское утро на рейде корейского порта Чемульпо?

Война с Японией назревала давно и не была неожиданностью.
Но все в России были уверены, что она победоносно закончится в течение месяца, максимум двух.
Вместо того чтобы организовать интенсивную боевую учебу, наместник императора на Дальнем Востоке генерал-адъютант адмирал Е. А. Алексеев и старший флагман Тихоокеанской эскадры вице-адмирал О. А. Старк проявили полную беспечность, а если точнее – преступную халатность. Готовность флота была низкой.
На своих последних стрельбах в декабре 1903 года крейсер «Варяг» выпустил 145 снарядов разных калибров. В цель попали только… 3. Это был самый худший результат среди всех российских кораблей порт-артурской эскадры.
…О разрыве дипломатических отношений между Россией и Японией командиру «Варяга» стало известно за двое суток до начала войны. Однако принять самостоятельное решение об уходе из Чемульпо Рудневу не хватило смелости. Ко всему прочему, сработало ложное чувство товарищества – «сам погибай, но товарища выручай». Руднев стал зависеть от тихоходного «Корейца», который мог развить скорость не более 13 узлов. «Варяг» же имел скорость более 23 узлов, а это на 3-5 узлов больше, чем у японских кораблей, и на 10 узлов больше, чем у «Корейца».
Впоследствии отказ от самостоятельного прорыва из Чемульпо Руднев объяснял сложностями навигационного характера: фарватер в корейском порту был очень узким, извилистым, а внешний рейд изобиловал опасностями. И действительно, заход в Чемульпо в малую воду, то есть в период отлива, очень сложен.
Безусловно, командиру «Варяга» было известно, что высота приливов в Чемульпо достигает 8-9 метров. При осадке крейсера 6,5 метров в полную вечернюю воду у Руднева была реальная возможность прорвать японскую блокаду, но командир «Варяга» ею не воспользовался.
Он остановился на худшем варианте – прорываться днем в период отлива и совместно с «Корейцем».
Теперь о самом бое. Меткий огонь японской эскадры стал для русских моряков потрясением. Один из первых снарядов с крейсера «Асама» угодил «Варягу» в носовой мостик. Появились убитые и раненые. Через три минуты еще одно попадание…
Экипаж крейсера впервые оказался под огнем. Тут-то и выяснилось, что к войне не готовы ни офицеры, ни матросы. Три снаряда «Варяг» принял «в грудь», когда шел навстречу японской эскадре. Остальные восемь прилетели с кормы после того, как Руднев приказал возвращаться в Чемульпо. При этом крейсер, если верить рапортам командира, вел просто ураганный огонь: одних только шестидюймовых (152 мм) снарядов выпустил 425 штук. Всего же «Варяг» израсходовал 1105 снарядов, а вот сколько из них достигло цели – большой вопрос.
В официальном издании японского Морского Генерального штаба «Описание военных действий на море в Мейдзи (в 1904-1905 гг.) « (т. I, 1909 г.) читаем: «В бою при Чемульпо неприятельские снаряды ни разу не попали в наши суда и мы не понесли ни малейших потерь».
А вот что написал по этому поводу в своих мемуарах японский адмирал Того: «Русские стреляли часто, но поражали лишь рыбу…».
…»Варяг» затонул на мелководье. В отлив четверть корпуса оставалась над водой. Японцы, разумеется, восстановили крейсер и под именем «Сойя» ввели в состав своего флота. Причем, если бы они имели побольше опыта в судоподъемных работах, русская эскадра могла бы столкнуться с «Варягом» под японским флагом уже при Цусиме.
Следует заметить, что в вахтенном журнале крейсера, написанном после боя, имелись серьезные подтасовки.
Потом, конечно, все выплыло наружу. Например, если верить рапорту Руднева, корабль исчерпал средства к дальнейшей борьбе хотя бы потому, что почти все орудия главного калибра вышли из строя. Но в 1916 году, когда Россия выкупила «Варяг» у японцев, все его «родные» шестидюймовки числились в наличии и исправности.




Поражение обернули победой

Почему же, в таком случае командира по возвращении в Россию не отдали под суд, а щедро наградили вместе со всей командой?
Старший штурманский офицер «Варяга» Е. А. Беренс, ставший после Октябрьской революции первым советским начальником Морского генерального штаба, впоследствии вспоминал, что ожидал на родном берегу ареста и морского суда. Но по возвращении на родину все пошло по совершенно неожиданному сценарию. «Пиаровцы» (или как они тогда назывались?) Российской империи решили сделать из участников неудачного боя национальных героев…
Весть о мужестве и бесстрашии экипажей крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» быстро разнеслась не только по России, но и по всему миру. А уже 17 февраля 1904 года Яков Репнинский в петербургской газете «Русь» опубликовал свое стихотворение «Варяг» («Плещут холодные волны...»). Автор слов не был ни очевидцем тех событий, ни военным, ни поэтом. Он служил простым чиновником гражданского ведомства. Музыку к стихам тоже сочинил не профессионал – студент университета, музыкант-любитель Федор Богородицкий. Вскоре эту песню запели по всей Руси-матушке.
А еще более известную песню о «Варяге» («Наверх вы, товарищи! Все по местам! Последний парад наступает...») написал... немец.
Флотский офицер Рудольф Грейнц сочинил стихотворение «Варяг», которое опубликовал в журнале «Югенд». Его сразу же перепечатал «Новый журнал иностранной литературы», издающийся в России. Перевод стихов сделала поэтесса Н. Студенская, немного подправив немецкий текст. Мелодию написал музыкант Астраханского гренадерского полка А. Турищев, которому довелось встречаться с варяжцами по прибытии их на Родину. Эта песня сразу же стала символом ратного подвига и бесстрашия русского воина.
К слову, в современном исполнении героический шлягер, больше похожий на гимн, «потерял» несколько куплетов. В оригинале их было более 20 (!).
Любопытно, что долгое время слова этой песни считались «народными» – неудобно было признать, что рвущие душу патриотические строки принадлежат перу не россиянина, а чужестранца.
Впрочем, этим «пиаровцы» не ограничились. К лету 1904 года скульптор К. Казбек изготовил макет памятника, посвященного бою при Чемульпо, и назвал его «Прощание Руднева с «Варягом». Автор изобразил стоящего у лееров командира крейсера, справа от него – матроса с перевязанной рукой, а за спиной – сидящего офицера с опущенной головой. Вскоре была написана картина – «Смерть «Варяга». Вид с французского крейсера «Паскаль»». Были выпущены фотооткрытки с портретами командиров и изображениями «Варяга» и «Корейца».
…За заслуги перед Отечеством капитан I ранга Руднев был высочайше пожалован во флигель-адьютанты. Однако в ноябре 1905 года его отправляют в отставку, присвоив очередное воинское звание – контр-адмирал. В советской военной энциклопедии говорится, что «за непредотвращение митинга матросов», но это выдумка. Если бы за подобное увольняли, то к концу 1905 года Россия осталась бы без офицеров.
Все объясняется более просто: за допущенные промахи в бою при Чемульпо флотские офицеры осудили командира «Варяга». Это осознавал и сам Руднев. Его временная «отсидка» в должности командира строившегося линейного корабля «Андрей Первозванный» не сняла остроту вопроса. В конце концов Руднев сам подал рапорт об уходе в отставку…
Ничем не омраченный подвиг «Варяга» дошел до наших дней. И нужно отдать должное мастерству пропаганды, которая из заурядного, с точки зрения военно-морского искусства, боя сотворила героическую легенду.
Михаил ПАВЛОВ

............................................................

ОТ АВТОРА: Самое подробное исследование боя при Чемульпо, занимает много места, там и расчеты взрывчатки в русских и японских снарядах, и траектории движений судов и полетов снарядов, т.е. все до мелочей, можно найти на сайте http://abakus.narod.ru/chem/1.html
О русско-японской войне - http://webpages.charter.net/abacus/page2.html